|
Оценить:
|
Том 8. Пьесы 1877-1881
- Предыдущая
- 54/110
- Следующая
54
Гаврило. Да уж я, Василий Данилыч, все заготовлю, что требуется; у меня и кастрюлечка серебряная водится для таких оказий; уж я и своих людей с вами отпущу.
Вожеватов. Ну, ладно. Чтобы к шести часам все было готово; коли что лишнее припасешь, взыску не будет; а за недостачу ответишь.
Гаврило. Понимаем-с.
Вожеватов. А назад поедем, на катерах разноцветные фонарики зажжем.
Робинзон. Давно ли я его знаю, а уж полюбил, господа. Вот чудо-то!
Паратов. Главное, чтоб весело. Я прощаюсь с холостой жизнью, так чтоб было чем ее вспомнить. А откушать сегодня, господа, прошу ко мне.
Вожеватов. Эка досада! Ведь нельзя, Сергей Сергеич.
Кнуров. Отозваны мы.
Паратов. Откажитесь, господа.
Вожеватов. Отказаться-то нельзя: Лариса Дмитриевна выходит замуж, так мы у жениха обедаем.
Паратов. Лариса выходит замуж! (Задумывается.) Что ж… Бог с ней! Это даже лучше… Я немножко виноват перед ней, то есть так виноват, что не должен бы и носу к ним показывать; ну, а теперь она выходит замуж, значит, старые счеты покончены, и я могу опять явиться поцеловать ручки у ней и у тетеньки. Я Хариту Игнатьевну для краткости тетенькой зову. Ведь я было чуть не женился на Ларисе, — вот бы людей-то насмешил! Да, разыграл было дурака. Замуж выходит… Это очень мило с ее стороны; все-таки на душе у меня немного полегче… и дай ей бог здоровья и всякого благополучия! Заеду я к ним, заеду; любопытно, очень любопытно поглядеть на нее.
Вожеватов. Уж наверное и вас пригласят.
Паратов. Само собой, как же можно без меня!
Кнуров. Я очень рад, все-таки будет с кем хоть слово за обедом перемолвить.
Вожеватов. Там и потолкуем, как нам веселее время провести, может, и еще что придумаем.
Паратов. Да, господа, жизнь коротка, говорят философы, так надо уметь ею пользоваться. N'est ce pas, Робинзон?
Робинзон. Вуй, ля-Серж.
Вожеватов. Постараемся; скучать не будете: на том стоим. Мы третий катер прихватим, полковую музыку посадим.
Паратов. До свидания, господа! Я в гостиницу. Марш, Робинзон!
Робинзон (поднимая шляпу).
Да здравствует веселье!
Да здравствует услад!
Действие второе
ЛИЦА:
Огудалова.
Лариса.
Карандышев.
Паратов.
Кнуров.
Вожеватов.
Робинзон.
Илья-цыган.
Лакей Огудаловой.
Комната в доме Огудаловой; две двери: одна, в глубине, входная; другая налево от актеров; направо окно; мебель приличная, фортепьяно, на нем лежит гитара.
Явление первое
Огудалова одна. Подходит к двери налево, с коробочкой в руках.
Огудалова. Лариса, Лариса!
Лариса за сценой: «Я, мама, одеваюсь».
Погляди-ка, какой тебе подарок Вася привез!
Лариса за сценой: «После погляжу!»
Какие вещи — рублей 500 стоят. «Положите, — говорит, — завтра поутру в ее комнату и не говорите, от кого». А ведь знает, плутишка, что я не утерплю, скажу. Я его просила посидеть, не остался, с каким-то иностранцем ездит, город ему показывает. Да ведь шут он, у него не разберешь, нарочно он или вправду. «Надо, — говорит, — этому иностранцу все замечательные трактирные заведения показать». Хотел к нам привезти этого иностранца. (Взглянув в окно.) А вот и Мокий Парменыч! Не выходи, я лучше одна с ним потолкую.
Входит Кнуров.
Явление второе
Огудалова и Кнуров.
Кнуров (в дверях). У вас никого нет?
Огудалова. Никого, Мокий Парменыч.
Кнуров (входит). Ну, и прекрасно.
Огудалова. На чем записать такое счастье! Благодарна, Мокий Парменыч, очень благодарна, что удостоили. Я так рада, растерялась, право… не знаю, где и посадить вас.
Кнуров. Все равно, сяду где-нибудь. (Садится.)
Огудалова. А Ларису извините, она переодевается. Да ведь можно ее поторопить.
Кнуров. Нет, зачем беспокоить!
Огудалова. Как это вы вздумали?
Кнуров. Брожу ведь я много пешком перед обедом-то, ну, вот и зашел.
Огудалова. Будьте уверены, Мокий Парменыч, что мы за особенное счастье поставляем ваш визит; ни с чем этого сравнить нельзя.
Кнуров. Так выдаете замуж Ларису Дмитриевну?
Огудалова. Да, замуж, Мокий Парменыч.
Кнуров. Нашелся жених, который берет без денег?
Огудалова. Без денег, Мокий Парменыч, где ж нам взять денег-то.
Кнуров. Что ж он, средства имеет большие, жених-то ваш?
Огудалова. Какие средства! Самые ограниченные.
Кнуров. Да… А как вы полагаете, хорошо вы поступили, что отдаете Ларису Дмитриевну за человека бедного?
Огудалова. Не знаю, Мокий Парменыч. Я тут ни при чем, ее воля была.
Кнуров. Ну, а этот молодой человек, как, по-вашему: хорошо поступает?
Огудалова. Что ж, я нахожу, что это похвально с его стороны.
Кнуров. Ничего тут нет похвального, напротив, это непохвально. Пожалуй, с своей точки зрения, он не глуп. Что он такое, кто его знал, кто на него обращал внимание! А теперь весь город заговорит про него, он влезает в лучшее общество, он позволяет себе приглашать меня на обед, например… Но вот что глупо: он не подумал или не захотел подумать, как и чем ему жить с такой женой. Вот об чем поговорить нам с вами следует.
Огудалова. Сделайте одолжение, Мокий Парменыч!
Кнуров. Как вы думаете о вашей дочери, что она такое?
Огудалова. Да уж я не знаю, что и говорить; мне одно осталось: слушать вас.
Кнуров. Ведь в Ларисе Дмитриевне земного, этого житейского, нет. Ну, понимаете, тривиального, что нужно для бедной семейной жизни.
- Предыдущая
- 54/110
- Следующая
