|
Оценить:
|
О девочке Маше
- Предыдущая
- 22/28
- Следующая
22
ГЛАВА VII
О том, как Маша на теплоходе ехала
Вечером мама с Машей пошли на пристань и сели на пароход, который назывался теплоход «Грузия». Каюта была маленькая, но очень чистая и светлая. Стены были белые, умывальник белый, и кровати тоже белые. И стояли они не рядом или друг против друга, а одна кровать стояла на полу, а другая висела над ней, прикреплённая к стенам.
Маше очень понравилась верхняя кровать.
— Мама, — сказала она, — ты будешь спать на стоячей кровати, а я на висячей.
— Что ты, Маша! — сказала мама. — Ведь ты же оттуда свалишься.
— Никогда я не свалюсь, — отвечала Маша. — Посмотри, ведь тут сбоку решётка сделана.
А там, и верно, была сделана решётка, для того чтобы во время качки нельзя было с кровати упасть.
Тут вдруг теплоход загудел, да так громко, что они обе вздрогнули.
— Ах, — сказала Маша, — пойдём скорее наверх! Я хочу посмотреть, как мы от пристани отплывать будем.
Когда они поднялись на палубу, они увидели, как медленно стала отодвигаться от борта парохода пристань, как люди, стоявшие на пристани, начали махать пассажирам белыми платками и кричать: «Пишите, пишите, пишите! Счастливого пути!»
А пассажиры на пароходе тоже махали белыми платками остающимся и тоже кричали: «Пишите, пишите, пишите! Счастливо оставаться!»
Маше всё это очень понравилось, и она тоже стала кричать: «Пишите, пишите! Счастливого пути! Счастливо оставаться!»
А пароход отходил всё дальше от пристани, и внизу, у его борта, билась, словно кипела, белая морская пена. Он уже разворачивался, становясь носом к выходу в открытое море, и люди на пристани делались всё меньше, и их голоса слышались всё тише и тише.
Когда вышел теплоход из бухты в открытое море и когда увидела Маша, что море тёмное и на небе нет ни звёзд, ни луны, она подумала: «А не заблудимся ли мы ночью?», и спросила у мамы:
— А вдруг мы на какой-нибудь остров наедем?
— Что ты! — сказала ей мама. — Никогда этого не бывает. Капитан дорогу по морю так же хорошо знает, как ты — дорогу от дома до детского сада.
— А где капитан сидит? — спросила Маша.
— Вон на той палубе его каюта, — отвечала мама. — Только туда ходить запрещено.
— А он какой, — спросила Маша: —старый или молодой?
— Я не знаю какой, — сказала мама. — Становится холодно. Пойдём в каюту.
Они пришли в каюту, мама прилегла на нижнюю кровать и говорит:
— Машенька, я что-то устала, я полежу немного, а ты сама, когда спать захочешь, разбуди меня, и я тебе помогу забраться на верхнюю кровать. Только, пожалуйста, сиди в каюте и никуда не ходи. Хорошо?
— Хорошо, — говорит Маша, — никуда не пойду. Я буду с Елизаветой Петровной шёпотом разговаривать.
Закрыла мама глаза и заснула.
А Маша стала с куклой Елизаветой Петровной шёпотом разговаривать.
— Елизавета Петровна, — сказала Маша, — нравится тебе на пароходе ехать? Мне тоже очень нравится. Только мне очень скучно, мне хочется на палубе посидеть, на море посмотреть. А ещё мне хочется капитана увидеть. Елизавета Петровна, — шептала Маша, сама поглядывая на маму, спит мама или нет, — Елизавета Петровна, а может, мы сходим с тобой ненадолго на палубу? Ведь мама спит, она и знать не будет.
Прошептав всё это Елизавете Петровне, Маша взяла куклу на руки и тихо-тихо, на цыпочках, вышла из каюты.
Она прошла по белому узкому коридору, поднялась по лестнице и вышла на палубу. Было совсем темно, берегов не было видно ни справа, ни слева. Дул ветер, в море были волны, и теплоход даже качало немного, но Маше нравилось, что теплоход качался, — ей хотелось, чтобы его побольше качало.
Маша пошла дальше и вдруг увидела магазин. В пароходном магазине продавали то же самое, что и в обыкновенных магазинах на земле: масло, булки, сыр, колбасу, ветчину, яблоки и всякую другую еду.
Потом Маша увидела каюту, около которой висел почтовый ящик. На дверях этой каюты было написано: «Почта».
— Смотри, Елизавета Петровна, — сказала Маша, — видишь, тут и почта есть. Значит, можно письмо написать кому-нибудь, а потом морские пароходные почтальоны, должно быть, его на лодке на берег отвезут, а там уж оно дальше поездом поедет.
Так обошла Маша кругом по палубе весь теплоход и хотела было уже идти к себе в каюту, но вдруг вспомнила, что она не видела капитана.
Тогда она сказала:
— Елизавета Петровна, пойдём к капитану в гости, пойдём на него посмотрим.
И вот подошла Маша к той лестнице, по которой ходить запрещается, как говорила мама, и взошла по ней на самую верхнюю палубу. Выше этой палубы на теплоходе ничего не было. Только мачты были выше неё.
Дверь в каюту была открыта, и Маша увидела, что эта каюта была похожа на хорошую, большую комнату. За столом сидел человек в синей тужурке и читал книгу, а на столе перед ним стоял стакан чаю.
— Здравствуйте, — сказала Маша. — Вы капитан? Можно к вам зайти?
— Да, — сказал человек, — я капитан. А ты кто?
— Я — девочка, меня зовут Маша, а это моя кукла, Елизавета Петровна, — отвечала Маша.
— А ты откуда взялась? — спросил её капитан.
— Я из Москвы, — отвечала Маша. — Мы с мамой прилетели в Одессу, а теперь вот едем с вами, кажется, в город Сухуми. У меня мама нездорова, у неё лёгкие слабые, а папа сейчас летает то на Камчатку, то на Ледовитый океан.
— Так, — сказал капитан. — А что ты от меня хочешь?
— А я ничего не хочу, — говорит Маша, — я только на вас посмотреть хотела.
— Хорошо, — говорит капитан, — смотри. А чай с конфетами пить будешь?
- Предыдущая
- 22/28
- Следующая
