Встречи в тайге

Оглавление

Распластав свои сильные крылья, он летел мне навстречу, прямо к лиственнице, растущей посреди небольшой полянки. Описав большой круг, он ловко, с наскока, уселся на одну из верхних ветвей и сложил крылья, но тотчас приподнял их, расправил и сложил снова. Потом орлан оглянулся по сторонам и нагнул голову.

Я заметил, что в лапах он что-то держит.

Вдруг сзади меня послышался резкий крик. Орлан насторожился. Он нагнул голову и раскрыл свой могучий желтый клюв. Перья на шее у него поднялись. Вид у него был грозный, и сейчас он оправдывал название царя птиц.

В это мгновение я увидел другого орлана, летевшего к той же лиственнице. Хищник, сидевший на дереве, разжал лапы и выпустил свою жертву. Небольшое животное, величиной с пищуху, полетело вниз и ударилось о землю с таким шумом, с каким падают только мертвые тела.

Орлан сорвался с ветки и полетел вверх, стараясь как можно скорее поравняться с противником.

Другая птица стремительно кинулась на врага, промахнулась и снизилась так сильно, что едва не задела меня крылом.

Вскоре оба орлана были уже на одном уровне. Они описывали спиральные круги, быстро сближаясь, и вдруг бросились друг другу навстречу. Птицы неистово хлопали крыльями и издавали пронзительные крики.

Сцепившись, орланы рвали друг друга когтями, разбрасывая перья по сторонам. Во время боя оба орлана стали падать, и когда крылья их коснулись травы, они вновь поднялись на воздух, описав небольшие круги, и вторично сцепились в смертельной схватке.

Я заметил, что на этот раз они работали не только лапами, но и клювами. Опять посыпались перья. Теперь я уже не знал, который из орланов сидел на дереве и который прилетел отнимать добычу.

При третьей схватке у одной из птиц показалась на шее кровь, у другой было оголено и расцарапано брюхо.

Орланы стали кружиться, и тот, которому удавалось подняться выше, старался нанести удар своему противнику сверху. Нижний орлан ловким движением крыла уклонялся от нападения врага и сам переходил в наступление, но потом тоже падал книзу. Так, меняясь местами, они спускались все ниже и ниже, пока не коснулись земли. Тогда они разлетелись в стороны и начали парить, стараясь занять по отношению друг к другу господствующее положение. Постепенно они удалялись от места поединка. Раза два они еще показались за деревьями и наконец скрылись совсем.

Я решил посмотреть, что было в лапах у первого орлана. Когда я подходил к лиственнице, мне показалось, что кто-то бросился в заросли, но я не успел разглядеть, кто это был. Тщетно я искал оброненную орланом добычу — она исчезла. Какой-то другой хищник, на этот раз четвероногий, быть может соболь, воспользовался суматохой и подобрал лакомый кусок.

Тут я опять услышал шум и увидел одного из только что дравшихся орланов. Он сел на коряжину недалеко от меня, и я хорошо мог его рассмотреть. В том, что это был именно один из забияк, я не сомневался.

Сильно уставший, победитель или побежденный, он сидел теперь с опущенными крыльями, широко раскрытым клювом и тяжело дышал.

С четверть часа, если не больше, отдыхал орлан. Потом он стал клювом усердно оправлять перья в крыльях, выбрасывая испорченные, и приводить в порядок свой наряд на груди. Он занимался этим довольно долго.

Наконец орлан снялся и полетел на место боя. Он сел на ту же лиственницу, на то же место и стал смотреть вниз. Затем он опустился на землю и, не найдя там ничего, снова поднялся в воздух и полетел за новой добычей.

Голодовка на реке Буту

11 июля 1908 года наш маленький отряд, плывя на лодках по реке Анюю, достиг речки Гобилли. Непрекращающиеся дожди и постоянная прибыль воды в реке очень беспокоили наших проводников-удэхейцев. Они опасались, что их семьи захватит наводнение, и стали проситься домой. Я обещал не задерживать их и отпустить, как только они доставят нас к подножию горного хребта Сихотэ-Алинь.

На речке Гобилли наши лодки несколько раз попадали в опасное положение, из которого мы благополучно выходили только благодаря ловкости и находчивости удэхейцев. Пусть читатель представит себе узкий коридор с отвесными стенками, по которому вода мчится с головокружительной быстротой. Шесты не достают дна, и для того чтобы продвинуться вперед, надо упираться в выступы скал или подтягиваться на руках, хватаясь за расселины камней.

На второй день путешествия по Гобилли мы наконец достигли конечного пункта нашего плавания — небольшой горной речки, которую впоследствии удэхейцы назвали Чжанге Уоляни: это значит «ключ к перевалу чжанге» (чжанге — начальник, старшина; так они звали меня).

У подножия хребта Сихотэ-Алинь мы расстались с нашими проводниками. Удэхейцы вошли в лодки и, пожелав нам счастливого пути, отчалили от берега. Мы остались одни и сразу почувствовали себя отрезанными от мира, населенного людьми. Нам предстоял трудный и долгий путь к морю через горы и пустынную тайгу.

Подъем на гребень Сихотэ-Алиня оказался настолько крутым, что мы вынуждены были идти зигзагами и карабкаться, хватаясь руками за корни деревьев. Самый перевал — это покрытая лесом седловина высотою в тысячу двести метров над уровнем моря. Обломки каменной породы лежат здесь так плотно, как будто кто-то нарочно пригонял их друг к другу.

Добравшись до вершины, мы сели отдыхать. Чжан Бао лег на землю, но тотчас поднялся.