Выбери любимый жанр

Оценить:

Том 1. Пьесы 1847-1854

Оглавление

113

Пуз[атов]

А что ты думаешь, побрезгают — нет, ничего, право слово, ничего. Да у нас, брат, холостые-то сплошь да рядом такие. Помнишь, каков я-то был холостой. И пьяница-то, и гуляка-то, и на всякие художества, — батюшка покойник так и рукой махнул. Да ведь мы театров-то, друг, не знали. У нас закатился в Марьину либо к цыганкам в Грузины да пьянствуешь недели две беспросыпу. Меня в Преображенском за девку, вот ленты ткут, фабричные выло до смерти убили. Вся Москва знала. Да вот отдали же за меня Матр[ену]-то Савишну. Нет, это, брат, ничего, нужды нет.

Шир[ялов]

Да отец родной, что ты говоришь: женить — да невесту в капиталом. Да голуб[чик], ты мой, он теперь и без денег-то вертится как угорелый, а попадись ему деньги-то, так он такой кранболь сделает, — только пшик, да и все тут, как порох.

Куп [Пузатов]

В оборот пустит.

Шир[ялов]

Нет, а уж я думаю, суд[арь] ты мой, его в газете опубликовать. Вот, дескать, сыну моему от меня никакого доверия нет, долгов за него не плачу и впредь не намерен. Да и подпишу: Купец I гил[ьдии] П[арамон] П[арамоныч] сын Ширялов.

Куп [Пузатов]

Что ж, ничего, можно.

Шир[ялов]

Да уж, чтоб ему беспутному и после-то меня не доставалось, сам я, А[нтип] А[нтипыч], жениться задумал.

Куп [Пузатов]

Что ж! Ничего! Дело хорошее, отчего ж не жениться.

Шир[ялов]

Ведь, мож[ет] быть, за наши молитвы, А[нтип] А[нтипыч], бог и потомка даст, утешение на старости. Вот тому все и оставлю. А уж этот мне словно как и не родной, суд[арь] ты мой, и сердце к нему не лежит. А[нтип] А[нтипыч], что ж! думаю, оставь ему, пожалуй, да что проку-то, развезет денежки-то твои кровные по портным да по актрисам. Сам посуди.

Куп [Пузатов]

Что ж, женись, П[арамон] П[арамоныч], что за важность, ничего. А на примете есть?

Шир[ялов]

То-то и горе, что нет, А[нтип] А[нтипыч].

Куп [Пузатов]

Хочешь, посватаю.

Шир[ялов]

Да ты вправду.

Куп [Пузатов]

Вправду.

Шир[ялов]

Обманешь (смотрит Пуз[атову] в глаза).

Куп [Пузатов]

Вот! из чего мне обманывать-то. У меня, брат, недалеко ходить, сестра невеста.

Шир[ялов]

Что ты говоришь!

Куп [Пузатов]

А ты не знал — скажи пожалуйста, какой ты простой.

Шир[ялов] (потупляет глаза)

А, голуб[чик]. Как не знать — да ведь она, чай, не пойдет за меня.

Куп [Пузатов]

Вот! отчего не пойти — пойдет.

Шир[ялов]

Скажет: стар.

Куп [Пузатов]

Стар! Что за важность — ничего. Нет — ничего, пойдет. Да и матушка тебя любит: что ж, известное дело, человек хороший, степенный, отчего не пойти, во хмелю смирный. Ведь ты смирный во хмелю, — не дерешься.

Шир[ялов] (потупляет глаза еще больше)

Вовсе смир[ный], А[нтип] А[нтипыч], как дитя малое. Как пьян, так сейчас в сон, знаешь ты, ударит, а не то чтобы буйство какое.

Куп [Пузатов]

Ведь ты с женой покойницей не дрался.

Шир[ялов]

Видит бог, никогда.

Куп [Пузатов]

Так отчего за хорошего человека не пойти, ничего, пойдет.

Шир[ялов]

Да ты просто благодетель мой, А[нтип] А[нтипыч]. Эку мне б[ог] родню посылает, да мне бы и во сне не видать. Поцел[уемся], голубчик. (Целуются.) Ну, а как тово, А[нтип] А[нтипыч], насчет придачи-то.

Куп [Пузатов]

Да на что тебе, П[арамон] П[арамоныч], у тебя карман-то потолще нашего.

Шир[ялов]

Запираться не стану, таки есть, А[нтип] А[нтипыч], есть, нажил-таки копейку от трудов праведных. А все-таки нужно для порядку, голуб[чик], соб[ственно] для порядку. Уж так водится.

Куп [Пузатов]

Что ж, мы, брат, сделаем прид[аное] наславу, не хуже генеральского. Ну, а насчет денег-то, так у нее есть после бат[юшки] тысченок пятьдесят, будет с тебя, да разве еще на радости расчеты с тобой похерим.

Шир[ялов]

Маловато, нет. Несходно, А[нтип] А[нтипыч]. А уж вы положите еще… Да вот что, А[нтип] А[нтипыч], заходи ко мне вечерком нынче пунштику выпить. Потолкуем мы с тобой, гол[убчик], хорошенько об этом предмете, поторгуемся.

Пуз[атов]

Ладно.

Шир[ялов]

Ну, прощайте, почтеннейший (целуются), до свиданья, прощенья просим.

Пуз[атов]

Прощайте, П[арамон] П[арамоныч]. (Уходят).

В «Литературном объяснении», появившемся в газете «Московские ведомости» за 1856 год, № 80, Островский сообщал, что им к осени 1846 года «написано было много сцен из купеческого быта».

Из этих сцен сохранилось начало пьесы «Исковое прошение», которая была задумана Островским как комедия в нескольких актах. Пьеса «Исковое прошение» (рукопись хранится в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина) осталась незавершенной. Вместо многоактной комедии Островский решил, воспользовавшись уже сделанным, написать одноактную «Картину семейного счастья».

Островский начал переделку комедии 26 января, а закончил ее 14 февраля 1847 года (рукопись пьесы хранится в Институте литературы Академии наук СССР).

Это была первая законченная пьеса молодого драматурга. В тот же день, по совету своих друзей, он прочел ее в присутствия ряда литераторов, в публичном собрании (у проф. Шевырева). Пьеса произвела на слушателей большое впечатление.

Вспоминая об этом чтении, Островский писал: «Самый памятный для меня день в моей жизни 14-е февраля 1847 года. С этого дня я стал считать себя русским писателем, и уже без сомнений и колебаний поверил в свое призвание».