Гнев Божий.

Оглавление

Сюжетом взята была история молоденькой амазонки. Разочаровавшись в жизни, она обратилась к благочестию, но злые духи старались свернуть ее с пути истинного и толкнуть на грех, а после смерти душу ее оспаривали добрые и злые силы. Но главный интерес представления сосредоточивался на сценической обстановке и, в этом отношении, театральная техника действительно достигла такого совершенства, что иллюзия была полная. Даже Дахир и его друг увлечены были картинами, в которых с изумительной точностью изображались сцены «потустороннего» мира, виденные ими в действительности.

Зала была полна; но не все зрители одинаково интересовались представлением и разговоры не умолкали.

В соседней ложе болтали громко, и Супрамати скоро узнал, что поражение сатанистов занимало все умы. Слухи разрастались, и дело приняло чудовищные размеры. Какая-то дама, знавшая будто бы все подробности из первых источников, рассказывала, что погибло, по крайней мере, двести человек; что оба храма разрушены, что в стенах оказались огромные дыры, через которые улетели демоны и, наконец, что искать волшебника было бы напрасно, потому что это был не только не волшебник, но не человек, а архангел.

– Моя кузина, Лили, бывшая там, своими глазами видела, как он развернул огромные огненные орлиные крылья и улетел через потолок, – окончила взволнованная рассказчица.

– А бедная Лили благополучно отделалась при этом ужасном происшествии? – спросила участливо другая дама.

– Она, слава Богу, вышла живой, но порядочно потрепанной, – со вздохом ответила первая дама. – У нее следы укусов на щеках, а все тело в синяках и иссечено, точно ее стегали розгами. Вообще, она решила порвать с сатанизмом и выходит из общины.

Во время разговора соседей Нарайяна забавлялся тем, что подталкивал то одного, то другого из друзей, особенно, когда говорили об улетевшем архангеле; Супрамати с Дахиром с трудом удерживались от смеха.

Последующие дни друзья только и слышали те же разговоры. Всюду, в обществе, ресторанах и театре им подносили новые подробности, хотели знать их мнение, спорили о причинах и последствиях этого неслыханного события.

Однажды, по возвращении со званого вечера, раздосадованный этими пересудами Супрамати швырнул на пол шляпу.

– Нет, больше не могу, – с отчаянием в голосе сказал он. – Если я услышу еще о Люцифере, у меня будет хандра. Завтра же убегу все равно куда и вернусь только, когда эта история забудется.

– О, как ты прав! У меня делаются спазмы, когда начинают пересчитывать разбитые физиономии, спины и носы наших жертв; а так как столько живых свидетелей видело, как мы улетели, то улетим действительно, но куда? – проговорил Дахир, искренне смеясь.

– Я предлагаю навестить наше старое гнездо в Шотландии и заняться там слегка изучением истории, – ответил Супрамати. – Видишь эти книги на столе, у окна? Это сочинение только что вышло в свет, и мне прислал его мой книгопродавец. В нем история последних трех веков; именно то, что нам нужно, потому что предшествовавшие мы знаем порядочно. Там, в уединении, полном воспоминаний о прошлом, мы отдохнем от этой сутолоки и поработаем на свободе; а через несколько недель можем возвратиться, не рискуя, что нас будут снова бесить.

– Прекрасная мысль, едем! Я сейчас распоряжусь приготовить нам самолет, – весело ответил Дахир.

Глава тринадцатая

На рассвете следующего дня друзья сели в воздушный корабль, который доставил их из Индии, и покинули Царь-град. Секретарям, Ниваре и Небо, поручено было оповестить знакомых, что по неотложному делу они неожиданно уехали на несколько недель.

Супрамати приказал, чтобы судно шло медленно и опускалось, пролетая над местом, где стоял Париж, и над той частью океана, где была погребена его родина.

После полудня судно вдруг уменьшило ход и начало спускаться. Друзья, молча мечтавшие до сих пор, сразу выпрямились и стали у окон.

Под ними расстилался вид, очень напоминающий окрестности Царьграда. Среди зеленеющих лугов мелькали широкие полосы бесплодной и пустынной земли; далее виднелись огромные теплицы и некоторые в несколько километров длиною. Потом стало видно обширное тоскливое пространство необработанной земли. Сожженная, словно изрытая почва была покрыта бесформенными развалинами, точно новый Содом, уничтоженный небесным огнем. Подробностей рассмотреть было нельзя, но и от того, что видел Супрамати, сердце его сжалось, нахлынули воспоминания. Но ожидание увидеть могилу старой Англии поглотило его совершенно. И вот океан катит свои мутные, пенистые волны и бьет о новые берега Франции, часть которых тоже исчезла под водой при страшном бедствии. А там, вдали, виднелись лишь два маленьких островка, обрезанная и обезображенная океаном Ирландия, да клочок Шотландии.

Так вот где покоилась закутанная в свой водяной саван гордая царица морей. В этих бурных волнах погребены плодородные земли, дивные памятники и вся лихорадочная, суетливая и корыстная деятельность второго Карфагена.

Супрамати становилось трудно дышать, а задумчивый, грустный взор его прикован был к океану, над которым медленно пролетало воздушное судно. В памяти его оживала чудная картина прошлого, и горячие слезы глубокого сожаления засверкали в глазах. В эту минуту он был только Ральф Морган, англичанин, горько оплакивавший свою родину.

Дахир молча наблюдал за тяжелыми впечатлениями, отражавшимися на подвижном лице Супрамати. Сочувствие к горю друга и любовь светились в его глазах, и лишь когда они приблизились к цели путешествия, он пожал ему руку, словно отрешая его от прошлого и пробуждая к действительности.