Том 2. Мелкий бес

Оглавление

190

Вельзевул – в христианских представлениях демоническое существо, дьявол, «повелитель скверн»; метафорическое обозначение духовной «нечистоты», отступничества.

Молох – божество, которому приносились человеческие жертвы, особенно дети как наиболее угодная богам жертва.

Абадонна (Аваддон – «погибель») – в иудаистской мифологии олицетворение могильной пропасти преисподней; в Ветхом завете уподобляется ангелу смерти.

…Лазарь и Марфа, и другая Мария… И Лука. И Клеопа. – Лазарь – житель Фивании, воскрешенный из мертвых Иисусом Христом. Марфа и Мария – сестры Лазаря; первая – практичная и рассудительная, вторая – восторженно-созерцательная. Их характеры стали основой для различения жизнедеятельности как отдельных христиан, так и церковных общин. Лука – один из учеников Иисуса Христа; ему приписывается авторство двух книг в Библии: Евангелия и Деяния святых апостолов. Клеопа – один из двух учеников, встретивших на пути в Еммаус воскресшего Иисуса Христа.

Зинаида Гиппиус. Слезинка Передонова

Речь. 1908. № 273.

Печ. по изд.: О Федоре Сологубе. Критика. Статьи и заметки. СПб., 1911.

Валерий Брюсов. Федор Сологуб. Книга Сказок

Весы. 1908. № 11. Печ. по этому изд.

Андрей Белый. Ф. Сологуб

Весы. 1908. № 3 – под заголовком «Далай-лама из Сапожка. О творчестве Ф.Сологуба».

Печ. по изд.: Белый А. Символизм как миропонимание. М.: Республика, 1994. С. 382–392.

«Мелкий бес». – Цитаты и ссылки на этот роман по первому отд. изд.: СПб., 1907.

«Истлевающие личины». – Цитаты и ссылки на этот рассказ по одноименному сб.: М., 1907.

Далай-лама – титул первосвященника ламаистской церкви в Тибете.

Готик – персонаж рассказа Сологуба «Два Готика».

…то лейбницевой монадой, то теорией Босковича… – Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646–1716) – немецкий философ, математик, физик, языковед. В его труде «Монадология» (1714) излагается теория, согласно которой мир состоит из монад, психических деятельных субстанций. Руджер Иосип Боскович (Бошкович; 1711–1787) – итало-хорватский физик, математик и астроном.

…«Смерть повержена в озеро огненное… Се творю все новое» («Откровение»). – Неточная цитата из Апокалипсиса (Откровения Святого Апостола Иоанна Богослова), гл. 20, ст. 14 и гл. 21, ст.5.

notes

1

Настоящие 13 отрывков составляют лишь часть дополнений и разночтений, выявленных нами сверкой печатного текста «Мелкого беса» с текстом рукописным, хранящимся в Институте русской литературы Академии Наук СССР, в архиве Ф. К. Сологуба. Здесь нами даются лишь те впервые публикуемые материалы романа, которые имеют характер законченных эпизодов – глав, или, будучи лишь вариантами известного ранее текста, дают дополнительные данные для социологического понимания произведения и его персонажей. – Ред.

1. Наташке и хотелось украсть сладкий пирог и потихоньку съесть его, да нельзя было: раз – что Варвара торчит около нее, да и только, не выжить ее ничем; а другое – если и уйдет и без нее снимать со сковороды, так она потом посчитает по следам на сковороде: сколько нет, столько пирожков потребует, – никак украсть нельзя ни одного. И Ната злилась. А Варвара, по обыкновению своему, ругалась, придираясь к служанке за разные неисправности и за недостаточную, по ее мнению, расторопность. На ее морщинистом, желтом лице, хранившем следы былой красивости, неизменно лежало брюзгливо-хищное выражение.

– Тварь ленивая, – кричала Варвара дребезжащим голосом, – да что ты, обалдела, что ли, Наташка! Только что поступила, да уж ничего не хочешь делать, – ничевуха поганая.

– Да кто у вас и живет, – грубо отвечала Наташа.

И точно, у Варвары прислуга не заживалась: своих служанок Варвара кормила плохо, ругала бесперерывно, жалованье старалась затянуть, а если нападала на не очень бойкую, то толкала, щипала и била по щекам.

– Молчать, стерва! – закричала Варвара.

– Чего мне молчать, – известно, у вас, барышня, никто не живет, – все вам нехороши. А сами-то вы, небось, хороши больно. Не в пору привередливы.

– Как ты смеешь, скотина?

– Да и не смеивши скажу. Да и кто у такой облаедки жить станет, кому охота!

Варвара разозлилась, завизжала, затопала ногами. Наташка не уступала. Поднялся неистовый крик.

– Кормить не кормите, а работы требуете, – кричала она.

– На помойную яму не напасешься хламу, – отвечала Варвара.

– Еще кто помойная яма. Туда же, всякая дрянь…

– Дрянь, да из дворян, а ты – моя прислуга. Стерва этакая, вот я тебе по морде дам, – кричала Варвара.

– Я и сама сдачи дать умею! – грубо ответила Наташка, презрительно посматривая на маленькую Варвару с высоты своего роста. – По морде! Это что тебя-то самое барин по мордасам лощит, так ведь я – не полюбовница, меня за уши не выдерешь.

В это время со двора в открытое окно послышался крикливый, пьяный бабий голос:

– Эй, ты, барыня, ай барышня? как звать-то тебя? Где твой соколик?

– А тебе что за дело, лихорадка? – закричала Варвара, подбегая к окну.

Внизу стояла домовая хозяйка, Иринья Степановна, сапожникова жена, простоволосая, в грязном ситцевом платье. Она с мужем жила во флигельке, на дворе, а дом сдавали. Варвара в последнее время часто вступала с нею в брань, – хозяйка ходила вечно полупьяная и задирала Варвару, догадываясь, что хотят съезжать.

Теперь они опять сцепились ругаться. Хозяйка была спокойнее, Варвара выходила из себя. Наконец хозяйка повернулась спиной и подняла юбку. Варвара немедленно ответила тем же.