Вокруг света на 'Коршуне'

• Предыдущая
• 56/136
• Следующая

А старший офицер, Андрей Николаевич, озабоченный постановкой новой грот-мачты, долго беседовал с боцманом насчет ее вооружения и уже просил ревизора завтра же прислать из Батавии хорошее крепкое дерево и присмотреть шлюпки. На берег он не собирался, пока "Коршун" не будет совсем готов и снова не сделается прежним красавцем, готовым выдержать с честью новый ураган.

Глава десятая
БАТАВИЯ

I

- Ну, едемте, Ашанин, - проговорил доктор на следующий день. - Уж я оставил малайскую лодку. К чему беспокоить даром людей и брать с корвета шлюпку! - прибавил милейший доктор, обычный спутник Ашанина при съездах на берег, так как оба они любили осматривать посещаемые ими места основательно, а не знакомиться с ними только по ресторанам да разным увеселительным местам, как знакомились многие (если не большинство) из их товарищей.

У каждого было по небольшому чемоданчику. Одеты они были во все белое. На головах были соломенные шляпы.

В пятом часу они сели в небольшую узконосую малайскую шлюпку. Шоколадный полуголый малаец, красиво сложенный, с шапкой черных, как смоль, жестких курчавых волос, поставил парус, Ашанин сел на руль, и шлюпка ходко пошла с попутным ветром к Батавии, которая издали, если смотреть в бинокль, казалась непривлекательным серым пятном на низменном, сливающемся с водой береге. Большой рейд был мало оживлен, и судов на нем стояло немного: не особенно красивый парусный военный голландский фрегат под контр-адмиральским флагом, три паровые канонерские лодки да с десяток купеческих судов - вот и все.

Малайская шлюпка быстро неслась под одним своим парусом, слегка накренившись. Город уже виднелся своими низкими постройками среди куп зелени. Вода становилась желтей и мутней. Длинные песчаные отмели тянулись от берега.

Доктор перекидывался словами с Ашаниным. Желая попробовать температуру воды, он опустил руку за борт, как вдруг малаец, сидевший у мачты, что-то заговорил на своем гортанном языке и, показывая на руку, серьезно и внушительно покачал головой.

- Он вам советует убрать руку, доктор.

Действительно, малаец, видимо, успокоился, когда доктор последовал его совету и, конечно, хорошо сделал, потому что в тот же вечер слышал рассказ о том, как один неосторожный капитан купеческого корабля на днях лишился кисти руки, схваченной и отгрызенной кайманом. Этими отвратительными хищниками полна вода, особенно у берегов, и днем они отдыхают на отмелях.

И доктор и Ашанин обратили невольное внимание на малайца. Он вдруг как-то молитвенно сложил свои руки у груди, устремив почтительный взгляд на воду. Наши путешественники взглянули в ту сторону и совсем близко увидели на поверхности воды большую голову каймана со светящимися глазами, плывшего не спеша к берегу... Через минуту он нырнул и выплыл уже значительно впереди. Чем ближе приближалась шлюпка к городу, тем чаще встречались эти гады.

Тем удивительнее показалось двум туристам, когда они, приблизившись к берегу, увидели темнокожих туземцев, свободно разгуливающих в воде моря и каналов, прорезывающих город по всем направлениям.

Женщины полоскали белье; голые ребятишки весело играли около.

- Как они не боятся? - изумлялся Ашанин.

После уже ему объяснили, что кайманы относительно редко трогают людей темной кожи, предпочитая мясо белых, и этим объясняется то некоторое суеверно-почтительное и благодарное отношение туземцев Явы к хищным чудовищам. Малайцы почти уверены, что их пожирают сравнительно мало, благодаря особому благоволению гг. кайманов.

А между тем дело, по объяснению голландцев, разъясняется проще. По их словам, кайманы в воде плохо различают предметы темного цвета, и, таким образом, черных жертв их алчности является менее, чем бы следовало ввиду неосторожности суеверных туземцев.

Шлюпка свернула в широкий канал с грязной и мутной водой - один из рассадников смертоносных разных болезней в этой низкой болотистой почве - и пристала к пристани, около которой возвышается внушительное здание таможни.

Небольшие ручные чемоданы были пропущены без осмотра, и стая шоколадных людей, голых до чресл, с яркими цветными поясами и в зеленых тюрбанах на головах, бросилась на чемоданы, чтобы отнести к коляске, которая была запряжена парой маленьких лошадок и на козлах которой с ленивой важностью восседал старый коричневый метис, в шляпе в виде гриба, покрытой золоченой желтой краской, в полосатой кобайо (нечто вроде кофточки) и соронго (кусок материи, обмотанный вокруг бедер). Этот костюм - обычный костюм и мужчин и женщин.

Возница то и дело отплевывался, жуя, по общей туземной привычке, бетель, вследствие чего рот его с толстыми губами и выкрашенными черными зубами казался окровавленным. Если прибавить к этому приплюснутый нос, плоское, скуластое, почти без растительности лицо и темные апатичные глаза, то в общем получится наружность весьма непривлекательная.

Благодаря тому что зной спадал, у пристани было людно и оживленно. Малайцы, метисы и китайцы в кофточках и легких шароварах толпились здесь, продавая зелень и фрукты матросам с купеческих судов. Китайцы разгуливали с большими коробами, полными всевозможных товаров, которые они носили на коромыслах, перекинутых через плечи. Это - разносчики-коробейники, которых здесь множество, и все они - китайцы, у которых в руках вся мелкая уличная торговля. Малаец слишком ленив, неподвижен и горд, чтобы заниматься торговлей, и предпочитает по возможности менее работать, довольствуясь самым малым. Тут же бродили и женщины с распущенными волосами и со специфическим запахом кокосового масла, которым они умащивают и свою шевелюру, и свое тело.

• Предыдущая
• 56/136
• Следующая