|
Оценить:
|
Семейные секреты
5
— Я никогда не буду делать то, что тебе неприятно, — произнес он одними губами.
— Я не это имела в виду, — смутилась она.
— Я знаю. — Он дотронулся губами до ее лба. — Я не буду тебя торопить, и… не забивай себе голову всякими глупостями. Кажется, я пришел, чтобы попробовать твои умопомрачительные кексы, — добавил он с улыбкой.
— Пойдем попробуем. — Марианна двинулась в сторону кухни.
Питер шел рядом, не убирая руку с ее талии.
Уплетая кексы, Питер на все лады расхваливал кулинарное мастерство Марианны.
— Это просто божественно! — восклицал он. — Никогда в жизни не ел такой вкуснотищи.
— По-моему, ты преувеличиваешь, — недоверчиво смотрела на него Марианна.
— Нисколько! Да ты сама попробуй. А то как-то странно: я стараюсь за троих, а ты не съела ни кусочка. У меня даже могли бы возникнуть подозрения…
— Что я хочу тебя отравить?! — засмеялась она.
— А что, это хороший способ избавиться от слишком назойливого поклонника…
— Ты не назойливый, — произнесла Марианна еле слышно и положила себе на тарелку один кекс, самый маленький.
— По такому случаю я разолью шампанское. — Питер встал и направился к холодильнику. — Где у тебя бокалы?
Марианна жестом показала на шкафчик и осторожно откусила кусочек кекса. Все эти перипетии с кексами, произошедшие за сегодняшний вечер, так ее вымотали, что она была бы рада в ближайшие несколько месяцев вообще ничего не слышать об этих кондитерских изделиях. Кексы оказались такими же, как всегда: вполне приемлемыми. Интересно, это она привыкла к их вкусу или Питер сильно преувеличивает произведенное на него впечатление?
Когда пробка с гулким звуком вылетела из горлышка бутылки, Марианна вздрогнула. Питер быстро и аккуратно разлил пузырящуюся жидкость по бокалам и провозгласил:
— За тебя! За самые прекрасные и самые необыкновенные глаза на свете, за самые красивые, самые изящные и самые умелые руки и за все твои таланты!
— У меня нет никаких талантов.
— Ты несправедлива к себе.
— Я хорошо себя знаю. Я не умею ни петь, ни танцевать, ни рисовать… В детстве, когда устраивались какие-нибудь утренники или праздники, где нужно было выступать на сцене или еще как-то себя проявлять, я тихонько сидела в уголке и старалась, чтобы меня никто не заметил.
— Скромность тоже талант. — Питер с улыбкой смотрел на Марианну. — Очень редкое в наше время явление. Хотя, я думаю, тебе не стоит его в себе культивировать. Это просто удивительно, как при такой умопомрачительной внешности тебе удалось остаться такой скромницей.
— Давай не будем о моей внешности.
— Я понимаю, тебе давно надоели пошлые комплименты, но, поверь мне, сегодня ты так красива, что об этом невозможно молчать. Тебе удивительно идет этот цвет… и это платье. Ты в нем похожа на древнегреческую богиню. Или на музу. Точно! Я все время думал: кого ты мне напоминаешь? Теперь знаю. Ты муза.
— Муза чего? Помнится, их было девять штук и каждая отвечала за свою область.
— Нет, это не то, — задумчиво проговорил Питер. — Ты муза всего. Легкий ветерок вдохновения. Муза любви.
Марианна окончательно смутилась, взяла в руки бокал, отпила из него, снова поставила на место.
— Наверное, мне пора, — тихо произнес Питер. — Уже поздно.
— Да, — кивнула она, — действительно поздно.
Питер решительно встал.
— Это был… очень хороший вечер, — сказал он.
Марианна снова кивнула и встала вслед за ним.
— Возможно, самый лучший.
Марианна снова кивнула. Питер взглянул на нее растерянно, сделал неопределенный жест руками, потом все же развернулся и направился к входной двери. Не доходя до двери нескольких шагов, Питер неожиданно развернулся и произнес с надеждой:
— Может быть, помочь тебе… вымыть посуду?
— Да нет, я сама справлюсь, — произнесла Марианна, не глядя на него. — Там совсем немного.
— Ну, тогда я пойду?
Марианне показалось, что она слышит в его голосе самое настоящее отчаяние.
— Хорошо, иди. — Она подняла на него глаза.
В следующее мгновение они каким-то загадочным образом оказались в объятиях друг друга. Поцелуи Питера были страстными и требовательными, его руки скользили по ее телу, то крепко прижимая ее к себе, то отпуская для того, чтобы убрать волосы с ее лица или освободить плечо от тонкой ткани платья.
Марианна, неожиданно подхваченная мощной волной неизведанных ощущений, сначала отвечала на поцелуи Питера робко и несмело, но постепенно пронзительный жар, растекавшийся по ее крови, заставил ее окончательно потерять голову и забыть обо всем на свете…
Позже Марианна лежала в его объятиях, уставшая, счастливая, наполненная необыкновенной нежностью, и вспоминала историю их знакомства. Кажется, это было совсем недавно: первая встреча, первые волнения, первый телефонный разговор, затянувшийся почти на час.
И Питер, который с первого взгляда показался ей странно знакомым, как друг детства, которого она долгое время не видела. Но в то же время он был каким-то далеким, как человек с другой планеты. Иногда ей казалось, что он совсем ее не понимает, а она его. У нее были серьезные сомнения: а возможно ли вообще, чтобы два разных человека стали одним целым, понимали друг друга без слов, чувствовали одинаково, думали об одном и том же… и любили друг друга всю жизнь, до конца дней. На меньшее она была не согласна.
2
Познакомились они довольно необычным образом. Марианна сидела на скамейке в скверике, бледная и ослабшая. Дернул меня черт ввязаться в эту авантюру! — думала она. Больше никогда и ни за что. Я совершенно для этого не подхожу. Пусть как-нибудь обходятся без меня.
