Цветок на камне

Оглавление

Юджин осторожно опустил Эллис на кровать, развязал пояс и раскинул в стороны полы ее, вернее — своего, халата.

Теперь он видел ее всю целиком, и картина эта нравилась ему, она его вдохновляла. На слегка загорелой, золотистой коже выделялись две узкие белые полоски. Они особенно манили Юджина. Уже не надо было никуда спешить. Можно спокойно — ну, относительно спокойно — рассмотреть прекрасные формы, округлости, изгибы, ямочки. Но, любуясь красотой, кто же может удержаться, чтобы не прикоснуться к ней? И Юджин начал руками проверять правильность своих зрительных впечатлений. Осязание давало новые ощущения — где-то бархатистая, где-то шелковистая кожа, впадины, выпуклости; рука повторяет линии изящного силуэта. Но губы нежнее рук и чувствуют тоньше…

Он начал сверху. Поцеловал ее в лоб, потом отодвинул прядь волос и поцеловал за ухом, потом шею около ключицы, потом левую грудь. Он увидел под грудью то, что не рассмотрел в угаре первой близости, — три маленькие родинки, соединенные вместе и похожие на листок клевера. Он поцеловал каждую родинку отдельно и продолжил движение вниз. Особенно трепетно он гладил и целовал живот, который уже волновался, как море в преддверии шторма. Но время для разгула стихии еще не наступило. Юджин постепенно дошел до ступней и с особым чувством поцеловал то место, где Эллис повредила ногу в день их знакомства. Сейчас ранка почти зажила и была уже еле заметна.

Теперь он знал ее всю. Но сколько еще совместных ночей должно пройти, чтобы он мог сказать, что ему знакома каждая клеточка ее пахнущего спелым персиком тела?!

Эллис лежала неподвижно, пока Юджин изучал ее. Она не мешала ему. Но его прикосновения и поцелуи возбуждали. Ее тело вздрагивало и изгибалось под его руками, дыхание участилось. Он снова приник к ее губам, но вскоре им обоим стало всего этого мало. Ведь прелюдия не может длиться бесконечно…

На сей раз Эллис не надо было ему помогать — он уже, можно сказать, хорошо ориентировался на местности и уверенно шел проторенной дорогой. Он вошел в нее плавно и нежно, почти незаметно. Но она так ждала его, так была рада новой встрече, что вся раскрылась, вся отдалась ему. Их сердца бились в унисон, ритмы движений совпадали. Им так хотелось продлить это состояние ожидания чуда! Но они были не властны над собой. Стихию невозможно удержать. И вулкан извергся, и раскаленная лава потекла из его жерла и столкнулась с не менее горячим встречным потоком.

Все стихло, все успокоилось, страсти улеглись. Но Юджин и Эллис не хотели выпускать друг друга из объятий.

Была уже глубокая ночь. Луна медленно двигалась по небу, словно выискивая среди россыпи серебристых звезд единственную золотую крупицу. Тишину нарушал лишь еле слышный шум волн, плавно и размеренно накатывавших на берег.

Утомленные любовники крепко спали, обнявшись и довольно улыбаясь во сне.

8

Ранним утром, чуть только восходящее светило окрасило небо и землю в цвета зари, Эллис проснулась. Она чувствовала себя отдохнувшей и бодрой, хотя при других обстоятельствах с удовольствием поспала бы еще. Чтобы шумом воды не разбудить Юджина, она не пошла в душ, а стала потихоньку одеваться. Но, когда застегивала молнию на юбке, Юджин неожиданно открыл глаза. Вид у него был весьма удивленный.

Эллис улыбнулась ему так, как улыбаются люди, которых связывает не просто знакомство, а близость. В ее улыбке, во взгляде зеленоватых глаз, в движениях головы и тела отражалось все, что произошло между ними вчера.

— Доброе утро, — ласково поздоровалась Эллис.

— Доброе утро, — отозвался Юджин, с недоумением глядя на нее. — Куда это ты собралась?

— Ты поспи еще, — с заботой в голосе проговорила она, — а мне пора идти.

Он принял шутливый тон.

— А я тебя не отпущу. Закатаю в одеяло и дверь на ключ закрою.

Юджин взял Эллис за руку и слегка потянул к себе.

— Ну, иди ко мне! — попросил он ее уже серьезно. — Почему бы нам не продолжить утром то, что начали вчера вечером?

Но она не сдвинулась ни на шаг.

— Эллис, тебе было плохо со мной? — спросил Юджин, пораженный страшной догадкой.

— Что ты выдумываешь! — возмутилась она. — Ты же сам знаешь, что это не так. Все было замечательно, просто потрясающе.

— Тогда в чем дело?

— Юджин, мне надо переодеться, у меня здесь ничего нет.

— Я понимаю. Но ты можешь пойти и попозже. Ну, не упрямься, иди ко мне!

Он тянул Эллис за руку, но она, сопротивляясь, удерживалась на занятой позиции.

— Эллис, объясни… Вчера мне показалось, что ты, что мы…

Он не договорил, растерянно глядя на нее.

— Да, все было прекрасно, — подтвердила она его невысказанные мысли, — но мне бы не хотелось, чтобы посторонние люди видели меня здесь в столь ранний час.

Ее доводы показались Юджину смешными.

— Почему? — спросил он, недоумевая и усмехаясь.

— Ну-у… — протянула Эллис, подыскивая убедительный аргумент, — ведь это все-таки не твой дом.

Юджин захохотал, но тут же уменьшил громкость звука.

— Я не чувствую себя здесь чужим. Меня здесь каждая собака знает.

— Тем более, — парировала Эллис.

— Какое тебе дело до них — что подумают, что скажут…

Она не могла внятно объяснить, почему ей так не хочется, чтобы прислуга видела ее здесь. Может быть, ей было неприятно, что ее могут принять за женщину по вызову или за временную подружку на период отпуска. Такие подозрения, даже невысказанные, могли бы оскорбить ее чувства. Но кроме того были и другие обстоятельства. И Эллис, не сумев убедить Юджина в правильности своего решения, прибегла к последнему средству.