Вердикт

Оглавление

120

— Сколько денег в Фонде? — спросила она, и Фитч инстинктивно прищурился. Насколько он мог заметить, она до сих пор ни разу не моргнула.

— В чем? — переспросил он. Предполагалось, что о Фонде не знал никто!

— В Фонде, Фитч. Не надо играть со мной в прятки. Я знаю все о вашем Фонде для подкупа и хочу, чтобы десять миллионов были переведены с его счета в один из сингапурских банков.

— Не думаю, что смогу это сделать.

— Вы можете сделать все, что захотите, Фитч. Хватит играть со мной. Давайте покончим с этим сейчас же и вернемся к своим делам.

— А что, если мы переведем пять миллионов сейчас, а пять после вердикта?

— И не думайте, Фитч. Десять миллионов. Мне не нравится перспектива гоняться за вами и собирать последний взнос после суда. Что-то подсказывает мне, что придется потратить много времени.

— Когда нужно перевести деньги?

— Когда хотите. Просто я должна убедиться в том, что они поступили, до того, как жюри отправится совещаться. Иначе сделка будет расторгнута.

— И что произойдет в этом случае?

— Одно из двух: или Николас Истер расколет жюри, или сделает так, что оно девятью голосами вынесет вердикт в пользу истицы.

Маска треснула и слетела, две длинные морщины залегли между бровей Фитча, когда он услышал деловое изложение возможных будущих событий. У Фитча не было никаких сомнений относительно того, что способен сделать Николас, так как их не было у Марли. Он медленно потер глаза. Игра окончена. Больше он не станет демонстрировать преувеличенное удивление и притворяться, будто не может поверить в услышанное, что бы ни сказала Марли. Она была хозяйкой положения.

— Договорились, — сказал Фитч. — Мы переведем деньги в соответствии с вашими инструкциями. Однако должен вас предупредить, что на это потребуется время.

— Я знаю о банковских переводах больше вас, Фитч, и точно объясню, как вы должны будете все сделать. Но это позднее.

— Да, мэм.

— Значит, договорились?

— Да, — сказал он, протягивая ей руку через стол. Она медленно пожала ее, и оба улыбнулись, оценив абсурдность ситуации: два мошенника скрепляют рукопожатием соглашение, которое неподвластно никакому суду, поскольку ни один суд никогда о нем не узнает.

Квартира Беверли Монк представляла собой захудалый чердак шестиэтажного здания в Гринвич-Виллидж, в котором располагался товарный склад. Она делила жилье еще с четырьмя голодающими актрисами. Свенсон последовал за ней в кофейню на углу и подождал, пока она, устроившись за столиком у окна с чашкой кофе-эспрессо и булочкой, начнет просматривать в газете объявления о приеме на работу. Встав у ее столика спиной к остальным посетителям, он сказал:

— Простите, вы Беверли Монк?

Она подняла голову от газеты и удивленно ответила:

— Да. А вы кто?

— Я друг Клер Климент, — ответил он, быстро опускаясь на стул напротив нее.

— Присаживайтесь, — сказала она. — Что вам нужно? — Она явно нервничала, но кругом было много народу, и она решила, что здесь ей ничто не грозит. К тому же мужчина казался приятным.

— Мне нужна информация.

— Это вы звонили мне вчера?

— Да. Я солгал, назвавшись Джеффом Керром. Я не Керр.

— Тогда кто вы?

— Джек Свенсон. Я работаю на группу адвокатов из Вашингтона.

— У Клер неприятности?

— Вовсе нет.

— Тогда что все это значит?

Свенсон быстро изложил легенду о том, что Клер рассматривается в качестве кандидата в присяжные на крупном судебном процессе и что ему поручили разузнать о прошлом некоторых кандидатов. На сей раз была предложена версия дела о загрязнении почвы в Хьюстоне. Речь шла о миллиардах, поэтому присяжных отбирали столь тщательно.

Свенсон и Фитч пошли на риск, исходя из двух обстоятельств Первое — то, что Беверли с трудом припомнила Керра во время вчерашнего телефонного разговора. Второе — ее утверждение, что она не встречалась с Клер уже четыре года. Разумеется, они рассчитывали, что то и другое — правда.

— Мы платим за информацию, — заметил Свенсон.

— Сколько?

— Тысячу долларов наличными за то, что вы расскажете мне все, что знаете о Клер Климент. — Свенсон быстро достал из кармана пиджака конверт и положил его на стол.

— Но это точно, что у Клер нет неприятностей? — спросила Беверли, уставившись на золотую мину, лежавшую перед ней.

— Абсолютно. Возьмите деньги. Если вы не виделись с ней уже года четыре, а то и пять, чего вам беспокоиться?

Правильное замечание, отметила про себя Беверли. Она сгребла конверт и сунула его в сумочку.

— Рассказывать-то особенно нечего.

— Как долго вы работали вместе?

— Полгода.

— А сколько вы были с ней вообще знакомы?

— Полгода. Я уже работала официанткой в “Маллигане”, когда она туда поступила. Мы подружились. А потом я уехала на восток. Когда я жила в Нью-Джерси, я звонила ей пару раз, а потом мы как-то друг о друге забыли.

— Вы знали Джеффа Керра?

— Нет. В то время она с ним не встречалась. Она рассказывала мне о нем потом, когда я уехала из города.

— А другие друзья — мужчины или женщины — у нее были?

— Да, конечно. Только не спрашивайте имен. Я уехала из Лоренса пять или шесть лет тому назад, я и правда точно не помню, когда именно.

— И вы не можете назвать хотя бы нескольких ее друзей?

Беверли пила свой эспрессо, пытаясь припомнить. Это продолжалось несколько минут. А потом она выдала имена трех людей, работавших с Клер. Одного из них уже проверили — безрезультатно. С другим как раз сейчас пытались войти в контакт. Третьего так и не нашли.

— А где Клер училась?

— Где-то на Среднем Западе.