Вердикт

Оглавление

125

— Это несправедливо по отношению к людям, связанным с этим процессом.

Люди, связанные с этим процессом, волновали Хоппи меньше всего, но он прикусил язык.

— Знаю, дорогая. Знаю. Я кругом виноват.

Она нащупала его руку и сжала ее. Хоппи решил нанести последний удар.

— Я не сказал тебе, Милли, но когда эти люди из ФБР появились у нас в доме, я подумал о том, чтобы раздобыть пистолет и покончить со всем одним разом.

— Убить их?

— Нет, себя. Вышибить себе свои дурацкие мозги.

— О Хоппи!

— Я серьезно. Эта мысль часто приходит мне в голову в последнюю неделю. Я скорее спущу курок, чем опозорю свою семью.

— Не будь дураком, — сказала она и снова заплакала.

Поначалу у Фитча была мысль подделать телеграфное подтверждение, но, дважды поговорив со своими фальсификаторами в Вашингтоне и получив от них два факса, он усомнился, что это безопасно. Похоже, она знала абсолютно все, что касается банковских операций, и он понятия не имел, какие у нее связи в банке на Нидерландских Антилах. С ее осторожностью она, вполне вероятно, имеет там своего человека, который ждет перевода. Зачем так рисковать?

Сделав целую серию звонков, он нашел в округе Колумбия бывшего чиновника министерства финансов, у которого теперь была своя консультация. Этот человек знал все о быстром перемещении денег. Фитч сообщил ему минимум необходимых сведений, нанял его по факсу для выполнения определенной работы и послал инструкцию Марли Она определенно знает, что делает, ответил специалист и заверил Фитча, что деньги останутся в сохранности, по крайней мере на первом этапе. Новый счет будет принадлежать Фитчу, она к нему доступа не получит. Поскольку Марли требовала предъявить ей подтверждение о поступлении денег, он предупредил Фитча ни под каким видом не показывать ей номера ни того счета, с которого деньги будут сняты, ни счета в карибском “Хэнва-банке”.

Когда Фитч заключил сделку с Марли, на балансе Фонда находилось шесть с половиной миллионов. В течение пятницы он обзвонил всех исполнительных директоров Большой четверки и велел каждому из них немедленно перевести туда еще по два миллиона. На вопросы сейчас отвечать некогда, он все объяснит потом.

В пять пятнадцать в пятницу деньги были сняты с безымянного счета Фонда в нью-йоркском банке и через несколько секунд поступили на счет в “Хэнва-банке”, где их уже ожидали. Новый счет, у которого имелся лишь номер, был открыт до востребования, и подтверждение о получении денег немедленно пошло по факсу в банк, откуда они поступили.

Марли позвонила в половине седьмого. Фитча не удивило то, что она уже знала о переводе. Она велела Фитчу замазать белилами номер счета в полученном подтверждении, что он и сам собирался сделать, и переслать документ на факс администратора “Сиесты” ровно в семь ноль пять.

— Немного рискованно, не думаете? — спросил Фитч.

— Делайте то, что вам говорят, Фитч. Николас будет стоять у факса точно в это время.

В семь пятнадцать Марли перезвонила, сообщила, что Николас получил подтверждение, что, похоже, оно подлинное, и велела Фитчу быть у нее в офисе в десять утра. Фитч с радостью согласился.

Хотя никаких денег никому пока фактически передано не было, Фитч находился в приподнятом настроении. Он вызвал Хосе и отправился с ним на прогулку, что делал крайне редко. Воздух стал свежим и бодрящим. Прохожих почти не было.

Вот сейчас изолированный в “Сиесте” присяжный держит в руках бумагу, в которой дважды пропечатана цифра 10 000 000 долларов. Этот присяжный и это жюри принадлежат теперь Фитчу. Процесс закончен. Конечно, пока вердикт не оглашен, он будет плохо спать и исходить потом, но фактически процесс завершен. Фитч снова выиграл. Он опять сумел вырвать победу, находясь почти на грани поражения. Цена на сей раз, правда, гораздо выше, но ведь и ставки были соответственными. Ему пришлось выслушать поток ругательств от Дженкла и других по поводу дороговизны проведенной операции, но это формальность. Они обязаны сволочиться из-за затрат — ведь они исполнительные чиновники.

Истинная цена — та, о которой они не упоминали, и она, разумеется, намного превышает сумму в десять миллионов. Это не поддающаяся определению стоимость бесчисленных будущих процессов.

Фитч заслужил этот редкий момент наслаждения, но работа далеко еще не закончена. Он не успокоится, пока не узнает, кто же эта Марли на самом деле, откуда взялась, исходя из каких побуждений действует, как и зачем затеяла это дело. Было нечто в ее прошлом, что Фитч должен знать, неизвестность безмерно пугала его. Только когда он узнает о Марли все, тогда ему будут ясны ответы и на остальные вопросы. А пока этот бесценный вердикт все же был еще под угрозой.

За четыре квартала до конторы Фитч снова превратился в сердитого, надутого, раздраженного Фитча, каким его знали все, кто имел с ним дело.

* * *

Деррик подошел к главному вестибюлю и просунул голову в открытую дверь, но здесь какая-то молодая женщина вежливо спросила, что ему угодно. Она держала в руках стопку папок и, видимо, спешила. Было почти восемь часов вечера, пятница, но служебные помещения адвокатской конторы все еще кишели народом.

Что ему угодно? Ему угодно встретиться с адвокатом, одним из тех, которых он видел в суде и который представлял бы табачную компанию. Ему угодно поговорить с ним без посторонних ушей. Он выполнил домашнее задание и выучил имена Дурвуда Кейбла и некоторых его партнеров. Он нашел контору, он битых два часа сидел перед ней в машине, репетируя свою речь, пытаясь успокоиться и набираясь храбрости, чтобы выйти из машины и войти в дом.