Вердикт

Оглавление

Большую глупость трудно себе представить, и теперь, дожив до пятидесяти одного года, он поплатился за нее жизнью. Прошу вас, взывал он сквозь приступы кашля, если вы курите, остановитесь!

Джерри Фернандес и Пуделиха переглянулись.

Вспоминая о том, что он теряет в жизни, Джекоб заговорил невыносимо печально: жена, дети, внуки, друзья, рыбалка на островах и так далее. Селеста, сидевшая рядом с Рором, тихо заплакала, а вскоре и третий номер, Милли Дапри, соседка Николаса, стала вытирать глаза бумажным носовым платком.

Наконец первый свидетель произнес свои последние слова, и экраны погасли. Его честь поблагодарил присяжных за отличную работу в первый день слушаний и выразил надежду, что завтрашний окажется не менее плодотворным. Потом, посерьезнев, пустился в суровые наставления, напоминая, что обсуждать обстоятельства дела нельзя ни с кем, даже с супругами. И что еще важнее, если кто бы то ни было каким бы то ни было способом попытается вступить в контакт с присяжным, следует немедленно проинформировать об этом суд. Он вдалбливал им все это добрых десять минут, после чего распустил наконец до девяти часов утра.

* * *

Фитч и прежде подумывал о том, чтобы осмотреть квартиру Истера, но теперь это стало необходимостью. Он послал в дом, где жил Николас, Хосе и сыщика по имени Дойл. Истер в этот момент, разумеется, был заперт в ложе присяжных и разделял страдания Джекоба Вуда. За ним внимательно следили два человека Фитча на случай, если слушание будет неожиданно прервано.

Хосе остался в машине у телефона и наблюдал за входной дверью, за которой скрылся Дойл. Дойл поднялся на один лестничный пролет и увидел дверь с номером 312 в конце слабо освещенного коридора. Из соседних квартир не доносилось ни звука. Все были на работе.

Он подергал разболтавшуюся дверную ручку, затем просунул в замочную скважину восьмидюймовую пластмассовую пластинку. Замок щелкнул, и ручка повернулась. Дойл тихонько толкнул дверь, приоткрыл ее дюйма на два и подождал, не включится ли сигнализация. Ничего. Дом был старый и дешевый, то, что в нем не оказалось никакой сигнализации, Дойла не удивило.

Через мгновение он уже был внутри. С помощью миниатюрного фотоаппарата со встроенной вспышкой он быстро снял кухню, каморку-гостиную, ванную и спальню. Крупным планом сфотографировал журналы на дешевом журнальном столике, книги, собранные в стопки на полу, лазерные диски на крышке проигрывателя и разбросанную повсюду одежду. Стараясь ничего не трогать, он нашел в гардеробе серый пуловер с красной отделкой и запечатлел его тоже. Открыл холодильник, сфотографировал его содержимое, затем проделал то же самое с комодом, сделал снимок пространства под раковиной.

Квартирка была маленькой и дешево обставленной, но хозяин, судя по всему, старался держать ее в чистоте. Кондиционер то ли был выключен, то ли не работал. Дойл сфотографировал термостат. Он находился в квартире менее десяти минут, но успел отснять уже две пленки и прийти к заключению, что Истер действительно жил один. Никаких следов пребывания другого человека, особенно женщины, не наблюдалось.

Дойл тщательно запер дверь и удалился. Через десять минут он уже входил в офис Фитча.

Николас ушел из суда пешком. По дороге случайно он остановился у закусочной О’Рейли в Старом рынке, где купил полфунта копченой индейки и коробочку гарнира из макарон. Не спеша дошел до дома, наслаждаясь солнечным светом после целого дня, проведенного в помещении. В угловом магазинчике купил бутылку холодной минеральной воды и выпил ее на ходу. Понаблюдал за чернокожими ребятишками, отчаянно сражавшимися в баскетбол на автомобильной стоянке перед церковью. Нырнул в тенистый небольшой сквер и на минуту почти потерял из виду свою тень. Однако, когда, потягивая воду из горлышка, он вынырнул из сквера с другой стороны, сомнения в том, что за ним следят, рассеялись полностью. Одна из ищеек Фитча, маленький азиат Пэнг в бейсбольной кепочке, почти ударился в панику, когда его подопечный вошел в сквер. Николас наблюдал за ним сквозь шеренгу высоких самшитовых кустов.

Подойдя к своей двери, Николас отодвинул щиток и набрал четырехзначный код. Крохотный красный огонек сменился зеленым, и он отпер дверь.

Камера наблюдения была спрятана в вентиляционном отверстии прямо над холодильником и давала полную панораму кухни и гостиной, видна была также дверь в спальню. Николас проследовал прямо к компьютеру и через несколько секунд уже знал, что, во-первых, никто не пытался его включить и, во-вторых, что ровно в 4.52 произошло НВК — незаконное вторжение в квартиру.

Он глубоко вздохнул, огляделся и решил внимательно все обследовать, хотя и предполагал заранее, что не обнаружит видимых следов вторжения. Дверь выглядела так же, как утром: ручка разболтанна, при желании легко открывается, если посильнее нажать. Кухня и гостиная оставались в точности такими, какими он оставил их. Единственные сколько-нибудь ценные вещи, какие у него были, — стереопроигрыватель, лазерные диски, телевизор и компьютер никто не трогал. В спальне он не обнаружил следов ни грабежа, ни какого-нибудь иного преступления. Вернувшись к компьютеру, Николас затаив дыхание ждал появления картинки. “Пролистав” целый ряд файлов и найдя наконец нужную программу, он остановил видеозапись, которая велась скрытой камерой, нажал кнопку обратной перемотки и остановил перемотку, когда хронометр показал 4.52. Вот так! На черно-белом шестнадцатидюймовом мониторе приоткрылась входная дверь. Объектив тут же автоматически нацелился на нее. Вошедший подождал, не включится ли сигнализация. Нет. Потом дверь открылась шире, и в комнату вошел человек. Николас остановил запись и внимательно вгляделся в лицо на мониторе. Он никогда прежде не видел его.