Красавица и умница

Оглавление

— Ларри, я не хотел…

— Но вы так сказали! — настаивал мальчуган.

— Ну да, я так сказал, — пробормотал Бен, чувствуя себя загнанным в угол.

Такое с ним случилось лишь однажды, на самом первом судебном процессе, в котором он участвовал. Но тогда он взял себя в руки и справился. Бен и не предполагал, что урезонить обиженного мальчишку окажется столь сложно!

— Я просто пошутил, Ларри. Честное слово. В этом нет ничего обидного.

— Я ведь уже не маленький, правда, мама?

Губы Анджелы подрагивали, словно она вот-вот не выдержит и расхохочется. Все, как в школе, мрачно подумал Бен: тогда я только и делал, что попадал в неловкие ситуации, а все остальные развлекались за мой счет. Кажется, одна Анджела в то время надо мной не смеялась. Пару раз даже вставала на защиту. Но сейчас, похоже, она меня защищать не собирается.

— Конечно нет, милый, — весело ответила она.

— И вовсе не молокосос! — надув губы, продолжал Ларри.

— Ну разумеется. — Бен провел рукой по волосам. — Прости, что я вообще об этом заговорил.

Ларри улыбнулся.

— Ладно, прощаю. Только больше так не говорите, мистер Хупер.

— Обещаю больше так не говорить, — торжественно ответил Бен, в глубине души проклиная все на свете.

— А мне правда можно называть вас Беном?

— Если твоя мама не возражает, — сообразил ответить Бен.

— Мам!

— Конечно, не возражаю. — Анджела смело взглянула Бену в глаза. — Мы ведь не хотим, чтобы мистер Хупер чувствовал себя старым, верно?

Господи помилуй! Какая там старость! В данный момент он чувствовал себя младенцем в джунглях. Или школяром, безнадежно провалившим экзамен. Только экзамен этот не по уголовному или гражданскому праву, а на звание отца.

Одно хорошо — у него еще есть время на пересдачу.

9

Анджела сидела на полу в гостиной, окруженная ворохами оберточной бумаги, разноцветьем лент и разложенными по полу подарками. Празднично мигала многоцветными огнями елка, рождественские гимны из проигрывателя наполняли дом ожиданием праздника. Но сейчас Анджеле вовсе не хотелось подпевать. Даже улыбаться не хотелось. По правде сказать, настроение у нее было хуже некуда.

Коробка любимых конфет Ларри, теннисная ракетка, дартс. Сам Санта-Клаус не подобрал бы лучших подарков для ее сына. Почему же она чувствует себя так, словно потерпела поражение? Как мать, как жена, как женщина.

Следующий подарок — несколько мотков мохера для свекрови. Эбби прелестно вяжет, из-под ее спиц выходят просто произведения искусства. Она и ее, Анджелу, обещала научить, да только у Анджелы нет свободного времени.

И хватит, черт побери, думать о Бене Хупере! Она и так полжизни убила на бесплодные мысли о нем!

Если бы сегодняшний день мог исчезнуть, скрыться из памяти, как скрываются под снежным покровом осенние листья! Само воспоминание об утреннем разговоре с Беном жгло ее, словно раскаленный уголь. И Анджела чувствовала: эта боль не из тех, что легко проходят.

Зазвонил телефон. Анджела подняла глаза на часы. Почти половина десятого. Друзья редко звонят ей после девяти. Что ж, будем надеяться, что ничего не случилось. Она потянулась к трубке.

— Алло!

— Это Бен.

И вновь при звуке его голоса внутри у нее что-то сжалось. Ничего не изменилось: этот мужчина по-прежнему пробуждает в Ней женское начало. Этот человек, вполне возможно, хочет отнять у нее сына — а она стремится к нему, словно бабочка на огонь. Вот и говори тут о здравом рассудке!

Что ему сказать? Может быть, просто повесить трубку? Или ответить: «Простите, вы ошиблись номером»? Тоже неплохая идея…

— Анджела!

— Я слушаю. — Голос ее, кажется, поднялся на целую октаву.

В душе Анджелы бушевали противоречивые чувства: страх, гнев, досада, тревога. Нет, она не потеряет самообладания. Останется спокойной и собранной — ради Ларри.

— Что тебе нужно, Бен?

— Хочу поблагодарить тебя за сегодняшний день. И сказать, что завтра хочу снова встретиться с Ларри.

В последний раз он звонил ей девять лет назад. За день до того, как они легли в постель, за два дня до того, как ее жизнь полетела вверх тормашками. Тогда он сказал, что умирает от желания ее увидеть.

— Мы же договорились: пока ты в городе, можешь встречаться с ним так часто, как хочешь.

— Я хотел удостовериться. — Помолчав, он добавил: — Иногда у людей меняются планы.

Анджела мгновенно напряглась. Она чувствовала: Бен принял решение. Но какое? Этот человек способен на многое — и на хорошее, и, возможно, на дурное. Но она готова защищать своего сына. Любой ценой. Она пойдет на все, чтобы Ларри не испытал новой потери, новой боли. Или — и того хуже — чтобы не потерять его навсегда.

От одной этой мысли Анджелу зазнобило.

— Что ты задумал?

— Решение за тобой, Анджела.

Какое великодушие! Будь ее воля — он бы убрался отсюда сию же секунду и никогда больше не возвращался! Только ведь не будет этого.

— Это почему же?

— Ты знаешь Ларри, я — нет.

Кажется, он говорит искренне, мелькнула у Анджелы мысль.

— Энджи, — продолжал он, — скажу тебе честно: до сих пор я сталкивался с детьми только в салонах самолетов.

Как открыто, как искренне звучит его голос… Совсем как девять лет назад, когда он клялся, что любит ее больше жизни. Тогда она поверила — но теперь будет умнее. Слишком уж многое поставлено на карту.

— Что же нам делать, как ты думаешь?

Анджела прикусила губу. Вихрь противоречивых эмоций раздирал ее душу. Что ему ответить?

— Энджи!