Милые пустяки

Оглавление

— Несомненно, там же, где и ключи от машины, — произнесла она. Пятнадцати лет ей хватило, чтобы научиться понимать его с полуслова.

2

— На двоих? — обратилась к ним при входе женщина, рассматривая точеные черты лица Джона с таким нескрываемым интересом, что Лиз это стало вдруг крайне неприятно.

— Именно. — Джон наградил ее дежурной улыбкой, казалось, не замечая ее недвусмысленного взгляда.

Лиз также кивнула головой, и они последовали за этой опрятно одетой женщиной через огромный зал, битком набитый народом. Силы небесные, что же это такое? Многие годы она не обращала внимания на то, как другие женщины смотрели на ее мужа, и вдруг теперь это начало раздражать ее. Видимо, после того как она застала Джона с Брэнди, ее семейная жизнь предстала перед ней несколько в другом свете.

Опрятная дама помедлила, уступая дорогу молодой женщине с крошечным младенцем на руках и ребенком постарше, которого она вела за руку. Это была весьма крепкая девочка. Неожиданно она потеряла равновесие и со всего размаху шлепнулась на пятую точку. Ее мама открыла рот, явно намереваясь сказать что-то укоризненное, но прежде, чем она успела это сделать, Джон проворно наклонился, поднял девчушку, и снова поставил ее на ноги.

— Папа! — радостно воскликнул ребенок, не обращая ни малейшего внимания на причитания своей матери.

— Извините, — сказала та, — мы только на этой неделе выучили это слово и теперь часто произносим его не к месту.

— Во всяком случае, это дает ее отцу повод для гордости!

Лиз, умевшая улавливать самые глубинные оттенки интонации Джона, различила в его голосе грусть.

Джон любил детей и с самого начала хотел иметь большую семью. Однако ужас при воспоминании о беременности, помноженный на тяжелейшие роды с экстренным кесаревым сечением, в результате которого на свет появились их близнецы, заставлял Лиз колебаться в вопросе о новом ребенке. Сыновьям исполнилось три года, когда Джон впервые заговорил о третьем ребенке, но Лиз уговорила мужа подождать, пока дети не пойдут в ясли. Через год Джон снова предложил ей завести еще одного малыша, но Лиз и тогда удалось убедить мужа подождать, пока Джейми и Роб пойдут в детский сад. Больше Джон уже об этом не заговаривал.

Сейчас Лиз мягко взяла его под руку и импульсивно сжала ее. Джон обернулся и посмотрел на нее. Его левая бровь удивленно поползла вверх. Лиз понимающе покачала головой, не зная даже, кого она утешает: Джона в том, что так и не сбылись его мечты о дочери, или себя — в том, что так и не смогла отважиться на новую беременность?

Их провожатая остановилась возле маленького столика на двоих, спрятавшегося за массивную кремового цвета колонну, которая поддерживала высокое перекрытие. Оставив два меню и улыбнувшись Джону, она исчезла.

Джон галантно усадил Лиз за стол и расположился напротив нее.

— Ну, что я могу заказать? — Она улыбнулась, вспомнив, как когда-то, еще, когда Джон учился в медицинском институте, кошелек их был так тощ, что, если даже им вдруг случалось обедать в ресторане, она очень скрупулезно изучала меню, подсчитывая в уме, что мог выдержать их более чем скромный бюджет.

— Все, что пожелаешь. — Его глаза неотрывно глядели на ее пухлые, влажные губы.

— Ну а если того, что я пожелаю, не будет в меню? — В глазах Лиз заиграли веселые искорки.

— Это станет фирменным блюдом заведения, я обещаю, — ответил он с непроницаемым серьезным лицом, — только сегодня…

— Знаю, знаю, — фыркнула Лиз, — и только на время обеденного перерыва.

— Ради такого «клиента» я готов пожертвовать несколькими минутами рабочего времени.

— Боже правый, вот это жертва, вот это любовь! — Глаза Лиз широко раскрылись в насмешливом изумлении.

— Что вы желаете? — Официантка прервала их иронический диалог.

— Мне что-нибудь со шведского стола и чашку кофе, — попросила Лиз. Джон выбрал ростбиф.

— Со шведского стола наберите сами, — распорядилась официантка, ставя на стол две чашки дымящегося кофе.

Когда Джону принесли заказ, Лиз взяла тарелку, и они подошли к огромных размеров круглому столу с представленными на нем двадцатью пятью различными блюдами. Она моментально наполнила тарелку с горкой и окинула сокрушенным взором те замечательные кушанья, которые в тарелку не поместились.

— Ты имеешь полное право забрать это с собой, — подшутил над ней Джон, аккуратно обкладывая свой кусок ростбифа листьями латука.

— М-м-м. — Лиз почти не слышала его, так как целиком и полностью сосредоточилась на раскладывании своей добычи по тарелке: оливки в масле между фаршированными яйцами, и все это поверх салата с цитрусами.

— Ну ладно тебе, Лиз, обещаю опять привезти тебя сюда на следующей неделе, чтобы ты смогла вкусить всего остального. В особенности если ты меня снова любезно угостишь.

— А я думала, мужчины болезненно воспринимают, когда женщина платит, — небрежно заметила она по пути к столику.

— Женщина — да, но не собственная жена. — Он лучезарно улыбнулся ей. — Если мне не изменяет память, священник говорил, что мы теперь едины и что было твоим — стало моим, а что принадлежало мне, сделалось твоим.

— Да, но… — начала было Лиз, но остановилась, когда до нее дошел смысл его слов. — Подожди-ка, дружок! Мне кажется, что ты передаешь его слова чересчур вольно. Я, во всяком случае, припоминаю все иначе.

— Что ж, не буду спорить, — рассмеялся Джон. — Я не слишком внимательно тогда слушал. Все, о чем я тогда мог думать, это как я приступлю к делу, когда мы, наконец, окажемся в постели.