|
Оценить:
|
Ванильное мороженое
3
Мелани слегка улыбнулась.
— Вы мне льстите.
— Вовсе нет… — Кларк помедлил, словно решая, задать или нет вопрос, который вертится на языке. Затем наконец решился. — У меня складывается впечатление, что Джед, со свойственной ему прямотой объяснивший мне суть вашей проблемы, раз за разом возникающей на сцене, жестоко ошибся. Зачем вам продолжать посещать наши сеансы? Для меня, например, совершенно очевидно, что вы в них не нуждаетесь. Я был на одном из ваших спектаклей. К сожалению, дела не позволили мне досидеть до конца, но то, что я успел увидеть, меня весьма впечатлило. — В его глазах блеснули золотистые искорки. — Уверен, что после представлений вас просто заваливают охапками цветов.
Мелани кивнула, оценив его галантность.
— Увы, проблемы у меня возникают в основном в конце. Так что могу сказать: вам повезло, что вы ушли раньше.
Кларк сдержанно улыбнулся.
— Вы слишком строги к себе. Я не нашел ни одного изъяна в вашем исполнении, а это такая редкость…
Мелани была поражена. Впервые за все это время доктор Лестер проявлял не просто вежливость или профессиональный интерес. Он хотел настоящего разговора, обмена мнениями, а не светской беседы за чашкой кофе.
Что ж, на это она способна. Она уже взрослая. Ох как давно взрослая! И умеет произносить не одни заученные тексты. В конце концов она не только прима театра «Калейдоскоп». Помимо Бриджтауна, ее знают и на всем Восточном побережье — в качестве ведущей рубрики «Интервью с ньюсмейкером» в вечерней телепередаче Кэтлин Спэрроу.
И ни одна из этих знаменитостей еще не лишала ее дара речи! Ни одна не вызывала такого ощущения огня в крови и одновременно холодка, пробегающего по коже!
Кларк Лестер, продолжавший говорить, явно начинал тяготиться односторонностью беседы, а она все не могла найти слов. Ничем иным, кроме как вожделением, этого объяснить было нельзя.
Легонько кашлянув, Мелани наконец произнесла что-то осмысленное, хотя и не была уверена, что продолжение ее же мысли окажется уместным.
— Мне интересны эти встречи и с профессиональной точки зрения. В группе собрались удивительные типажи. И я наблюдаю их в уникальной ситуации: с одной стороны, они играют, а с другой — стараются быть максимально искренними, выложиться и раскрыться полностью. Для актера это кладезь бесценного опыта! — Она мгновение помедлила, затем спросила: — Вам не мешает то, что я задаю так много вопросов на сеансах?
Кларк в ответ наградил ее такой по-юношески озорной усмешкой, что в животе у Мелани разлилось тепло.
Однако юношеский возраст он явно оставил позади. Ему лет тридцать пять, не меньше. Вот и маленькие морщинки в уголках карих внимательных глаз, и серебряные ниточки, запутавшиеся в темных, густых, волнистых волосах, говорят об этом.
— Нет, мне это совсем не мешает, — ответил он. — Мне даже кажется, что группа в восторге от нашего… взаимодействия.
Приподняв брови, он замолчал, словно ожидая ее реакции. Что же ответить? Что она была бы счастлива расширить это взаимодействие, переведя его на более личный уровень?
Мелани проглотила полную ложку холодного мороженого, чувствуя, что улыбается как идиотка. Впрочем, ее мать, Лиз Ландерс, нестареющая и по-прежнему популярная кинозвезда, всегда говорила: если не хочешь отвечать, не отвечай. Просто улыбайся с умным видом.
С умным видом у нее туговато, но улыбаться-то она умеет!
Видимо, нет. Уголки рта Кларка разочарованно опустились, и он снова заговорил:
— Наверное, это оттого, что наши профессии в чем-то схожи. И там, и здесь — игра. И там, и здесь психология. В театре конечная цель, в соответствии с воззрениями древних греков, — это катарсис, в психоанализе — избавление от комплексов. Тоже своего рода катарсис…
О своей любимой профессии Мелани могла говорить часами и в любой ситуации — но только не в этой. Она вслушивалась в завораживающие интонации голоса Кларка, а сама мысленно видела, как соединяются их губы в упоительном поцелуе. Ей почему-то казалось, что у его поцелуя вкус ванильного мороженого с вишнями, которое сейчас она ковыряла ложечкой.
Уже вошло в обыкновение, что после встреч вся их группа спускалась в это кафе. «Коллеги», как они себя называли, оживленно болтали друг с другом и с Кларком Лестером, поедая неимоверное количество сладостей — словно восполняя энергию, потраченную во время сеанса. Мелани, которая тоже любила полакомиться и не могла упустить возможности зайти лишний раз в любимую кондитерскую, всегда старалась забиться в дальний уголок, чтобы избежать утомительных расспросов и заигрываний.
Нельзя сказать, чтобы она тяготилась общением с «коллегами». Она с удовольствием беседовала о кинематографе тридцатых годов с миссис Льюис, пытающейся изжить свою необъяснимую ненависть к невестке. С готовностью поставляла фотографии матери с автографами мистеру Эддингтону, который не мог заставить себя перейти улицу, и мистеру Джексону, не принимающему современной действительности. Выдавала мальчишкам Чарли и Грегори не очень страшные «женские секреты» и ухищрения, от чего ровесники Джонни были в восторге.
Однако минуты удовольствия наедине с мороженым Мелани не хотела делить ни с кем. А уж разговоров с Кларком Лестером за пределами его кабинета боялась как огня. Наверное, потому, что личная беседа могла привести к открытию, что он нравится ей гораздо больше, чем она до сих пор думала. Что она хочет его гораздо сильнее, чем подозревала до сих пор.
И вот сегодня — впервые за эти четыре недели — они оказались за одним столиком и, что еще удивительнее, с глазу на глаз. И впервые вышли за очерченный круг вопросов и ответов, предложений вспомнить свои переживания по какому-нибудь поводу, представить и разыграть ту или иную ситуацию и проанализировать ее. Они просто говорили.
