Миры Филипа Фармера. Том 17. Врата времени. Пробуж

Оглавление

Внизу в сгустке пламени падал к земле «Гайавата». Немецкий истребитель тоже падал; в сотне футов над ним и в стороне разворачивался парашют пилота. Два Сокола почувствовал резкий рывок раскрывшегося парашюта и облегченно вздохнул.

Слева от него под шелковым куполом покачивался еще кто-то. Два Сокола узнал Пата О’Брайена, своего бортового стрелка. Из всего экипажа «Гайаваты» спастись удалось только им двоим.

ГЛАВА 2

Давление воздуха на парашют заставило лямки врезаться в тело пилота. В шее что-то щелкнуло, но боли не было. Позвонки словно бы встали на место, как под руками остеопата, и тело само расслабилось, избавляясь от накопившегося напряжения.

Два Сокола рассматривал приближающуюся поверхность. Подробности ее становились все ближе и яснее, но поле зрения сужалось. Его парашют раскрылся лишь в двухстах футах над землей, так что времени на исследования было немного.

Ветер нес парашютистов над густым лесом со скоростью примерно шесть миль в час, но приземлиться им предстояло за лесом, на убранном пшеничном поле. За полем бежала, пересекая линию полета, узкая, поросшая с обеих сторон деревьями дорога, а по ту сторону дороги, за деревьями, виднелись небольшой, крытый соломой крестьянский домик, сарай и амбары. За усадьбой был огороженный садик, а дальше — изгородь и густой лес, в котором сумрачно поблескивала речушка.

Из-за неожиданно стихшего ветра Два Сокола опустился ближе к опушке леса, чем рассчитывал. Его ноги задели верхушки деревьев, потом он оказался на земле, сделал кувырок через голову и тотчас вскочил на ноги, чтобы освободиться от строп. Деревья защищали место посадки от ветра, и купол парашюта быстро опал.

Два Сокола расстегнул ремни и принялся сворачивать парашют. О’Брайен, опустившийся неподалеку, делал то же самое. Когда все было готово, Роджер подхватил парашют и потрусил к О’Брайену.

— Ты видел этих солдат слева от нас? — возбужденно проговорил ирландец.

Два Сокола покачал головой:

— Нет. Они движутся в нашу сторону?

— Не знаю. Они шли по дороге, пересекающей эту, видимо, главную, хотя и не мощеную. Я не мог рассмотреть подробностей, но выглядели они как-то странно.

— Странно?

О’Брайен снял шлем и взъерошил короткопалой веснушчатой рукой и без того всклокоченную рыжую шевелюру.

— Да. Там было много повозок, запряженных волами. Во главе колонны была пара машин, но я такой модели никогда не видел. И один броневик — похож на броневики времен первой мировой войны, какие мне папаша в книжке показывал. — О’Брайен широко ухмыльнулся: — Ну, ты знаешь. Большая война. Великая. Настоящая война.

Два Сокола смолчал. Ему уже доводилось слышать, как относится отец ирландца к нынешнему конфликту.

— Сначала нужно закопать в лесу эти штуки, — сказал Два Сокола. — Ты не захватил с собой НЗ?

Они нырнули в лес.

— Мне еще повезло, что живой выбрался. — О’Брайен помотал головой. — Спасся еще кто-нибудь из наших?

— Не думаю, — ответил Два Сокола. — Я больше никого не видел.

Он пробирался через густой подлесок. Его трясло. Реакция, сказал он себе. Вполне естественно. Сейчас он успокоится, и все пройдет. Правда, он может и не успеть. Скорее всего немцы или румыны уже выслали поисковые отряды. Заметить снижающиеся парашюты могли разве что окрестные крестьяне, но если они увидели горящий американский бомбардировщик и два парашюта, то, должно быть, уже звонят в ближайшее отделение полиции или гарнизон.

Опустившись на корточки, Два Сокола затолкал парашют в углубление между двумя толстыми древесными корнями и засыпал землей. Потом он резко выпрямился, выдохнув, точно от удара под ложечку. Ему только что пришло в голову, что при спуске он не заметил ни одной телефонной линии. Не видел он ни электрических проводов, ни телеграфных столбов. Это было странно. Если бы самолет упал в глуши, Два Сокола не удивился бы — Румыния не слишком развитая страна. Но подбитый «Гайавата» не мог удалиться более чем на пять миль от нефтеперегонных установок Плоешти.

И куда делись пригороды, над которыми пролетал самолет в ту минуту, когда пилот ощутил странное раздвоение? Они пропали в какую-то секунду. Что-то загадочное было и в той внезапности, с которой появился немец. Два Сокола мог поклясться, что истребитель возник прямо в чистом небе.

После того как они спрятали парашюты, Два Сокола снял плотную пилотскую форму и сразу же почувствовал себя лучше. Поднялся легкий ветерок. О’Брайен тоже снял летную куртку, вытер веснушчатый лоб и пробормотал:

— Что-то тихо, да? Намного тише, чем скоро будет, а?

— У тебя пистолет есть? — спросил Два Сокола.

О’Брайен помотал головой и указал на пистолет — автомат калибра 0, 32 в кобуре у пилота под мышкой.

— Это тоже не очень нам поможет. Сколько у тебя патронов?

— Пять в магазине и двадцать в кармане.

Но Два Сокола не упомянул ни о двухствольном пистолетике за поясом, ни о пружинном ноже в кармане.

— Ну что ж, — задумчиво произнес ирландец, — это все же лучше, чем ничего.

— Лучше, но ненамного. — Роджер секунду помолчал, понимая, как ждет О’Брайен его слов. Понятно было, что от ирландца новых идей не дождешься. Строго говоря, так и должно было быть — Два Сокола был старше его по званию. Но пилот сомневался, что и в противном случае его товарищ сумел бы взять инициативу на себя.

Ему пришло в голову, что он почти ничего не знает об О’Брайене, кроме того, что в воздухе на него можно положиться, что родился он в Дублине, переселился в Америку, когда ему было одиннадцать, и с тех пор жил в Чикаго.