Советия

Оглавление

1/14
Следующая

Введение

Употребив слово «советский» в заглавии к этим заметкам, я прекрасно сознавал, что многих людей тошнит от этого слова. Слово это в немалой степени оказалось дискредитировано несоответствием между советскими максималистскими идеалами и советской действительностью. Максимализм является заметной (и, наверное, самой вредной) чертой национального характера советского человека. В его представлении общество либо должно быть совершенным на 100 % (а еще лучше на 150 % и с досрочным перевыполнением плана), либо вообще не быть. Третьего не дано. Между тем, общество в принципе не может быть абсолютно совершенным, и молочные реки с кисельными берегами не текут даже в Америке. Да что общество — простая паровая машина не может иметь КПД 100 % — и не потому, что она плохо сконструирована, а потому, что законы физики требуют какую-то часть тепла обязательно выбрасывать в окружающее пространство вхолостую. Конечно, жалко тепла — столько угля на него потрачено, но без этих неизбежных потерь машина вообще крутиться не будет (см. любой учебник физики, раздел «термодинамика»).

Малейшее расхождение между идеалом и действительностью воспринимается советским человеком как трагедия, из которой может быть только два выхода: либо в абсолютный цинизм и нигилизм, либо в отречение от прежних идеалов и принятие новых (скажем, вчера был коммунистом, а сегодня уже христианин и приверженец экономического учения Адама Смита — единственно верного, путеводного и всесильного.) Третий возможный выход виден, к сожалению, лишь незначительной части советских людей — тем, кто понимает, что идеалы потому и называются идеалами, что они недостижимы в действительности. Подобно путеводной звезде, идеал всего лишь указывает направление движения. Дойти до этой звезды невозможно, но это не значит, что попытки идти в указываемом ею направлении бессмысленны. Только двигаясь к идеалу, мы можем стать хоть немного лучше, умнее и добрее, и только это движение делает жизнь осмысленной. Надо выбрать свою звезду и идти, не меняя ее — только тогда можно продвинуться достаточно далеко. Смена идеалов практически ничего не дает — новая звезда так же недостижимо далека, как и прежняя, но идти приходится в ином направлении, и путь, пройденный прежде, пройденный ценой миллионов человеческих жизней, становится бессмысленным.

Мне думается, что корень почти всех нынешних несчастий советского народа состоит в том, что слишком мало советских людей смогли это понять. Советский народ догнал и перегнал американцев по производству стали и ракет, но безнадежно отстал в самом главном — в понимании этого. Когда в 60-е годы на Америку обрушилась правда о Вьетнаме, правда о том, что некий лейтенант армии США сделал с мирными жителями деревушки Сонгми, казалось, что звездно-полосатый американский флаг уже невозможно отстирать от запекшейся на нем крови — слишком много ее было, начиная с крови миллионов американских индейцев, безжалостно вырезанных еще в 19-ом веке. Казалось, флаг этот можно только сжечь, что и делали тогда многие американские студенты во время массовых демонстраций протеста. Но среди американцев нашелся тогда один умный человек, который сказал: «Don't burn it — wash it!» («Не сжигайте его, а выстирайте!»). И к их чести надо сказать, что они нашли в себе силы понять: единственный путь из кризиса национального самосознания — это работать, каждодневно и усердно, над тем, чтобы Америка стала лучше и чище, чтобы в один прекрасный день они снова могли по праву гордиться своим флагом. Это очень долгий и трудный, но единственный путь, на котором действительно можно стать сегодня немного лучше, чем вчера.

А что сделали мы, когда узнали правду об Афганистане и сталинских лагерях? В сказке Льюиса Кэролла «Алиса в стране чудес» есть замечательный эпизод безумного чаепития за невероятно длинным столом: выпив чай из одной чашки и основательно загадив вокруг себя скатерть, гость пересаживался на соседнее место, где стояла пока еще чистая чашка, и чаепитие продолжалось. С нами произошло нечто подобное: «Нет, этот флаг не отстирать!» сказали «бывшие» советские люди, и серпасто-молоткастое красное знамя полетело в мусорный ящик. Вместо него достали много разноцветных флажков, скопированных из учебника истории — и чаепитие продолжается. Убирать за собой — не в наших правилах, и когда мы загадим очередной флажок, мы откопаем в историческом музее еще один — благо история у нас богатая. Но эта дорога ведет в никуда.

Эти заметки я писал для всех советских людей, даже для тех, кто себя уже больше не считает советским. Потому что для того, чтобы стать лучше, надо посмотреть правде в глаза и понять, кто ты есть на самом деле, а не кем себя представляешь в фантазиях. Надо, в конце концов, примириться со своей историей и своим советским происхождением, научиться гордиться тем, чем действительно можно гордиться в советской истории, и стыдиться того, чем гордиться нельзя. Потому что только тогда, когда стыдно, хочется хоть что-то исправить. Тем, кто полностью отрекся от своего советского происхождения вроде бы легче жить: советская история для них — это как бы не их история, не их наследие, и им вроде бы не за что испытывать стыд, но они обворовали самих себя, сделавшись людьми без корней, без истории и культуры. Они, конечно, могут считать себя наследниками дореволюционной русской культуры, но это — большой самообман, ибо хотим мы того или не хотим, мы всегда в первую очередь являемся наследниками наших отцов и дедов, а не каких-то полумифических дореволюционных прапрапрадедов. Невозможно вычеркнуть из истории 70 лет, если в эти 70 лет уместились жизни твоего отца и деда. Надеюсь, что раньше или позже эти люди поймут всю бесплодность бегства от самих себя.