Черная Весна

Оглавление

– Ты, кстати, тоже не прибедняйся и жертву из себя не изображай, – с вызовом произнес я. – Кто нас в Гробницах к стенке припер? И до того ты нам палки в колеса совал. Да, Флик тебя подрезал, это правда, но за дело же? Да к тому же ты нам шансов не оставил. Либо подписывайте бумаги, либо умрите.

– Жертва? – Форсез весело закхекал. – Я не жертва. Я теперь проклятие, которое всегда будет висеть над вашими головами.

– Какой слог, – Монброн сложил довольно длинный шелковый шнурок вдвое и задумчиво посмотрел на меня. – Красиво говоришь, сразу видно, риторике тебя учили на совесть.

– Да риторика тут не при чем, – Виктор засопел. – Просто боги за меня, и судьба тоже. Даже странно, что вы этого не понимаете. Вы обречены. Вы все.

– Становится скучно, – показушно зевнул я.

– Меня прислали сюда, на край света, чтобы я оправился от того, что пережил, – продолжил Форсез. – И как же я удивился, узнав от братьев по Ордену, что двое подмастерьев мага, прибывших откуда-то с Запада, устроили в Форессе изрядный переполох, да еще и пустили в ход магию. Я сразу подумал, что один из них Монброн, и ведь не ошибся! Боги привели вас сюда, ко мне. И не беда, что пока я не могу сделать с вами все то, что хочу. Я подожду. Я умею ждать.

– По-моему, ты немного свихнулся, – уже без наигрыша сказал ему я. – В том, что с тобой случилось, винить надо только себя. Ты сам ушел из замка, ты сам связался с Орденом и сам пришел к Гробницам. Не надо свои ошибки перекладывать на нас.

– Я всегда теперь буду где-то рядом с вами, – говорил Форсез, по-моему, даже не слыша меня. – Я буду в тенях, я буду в ночных сумерках, в тумане. Я буду там, пока не придет время выйти на свет и поднести факел к костру.

Монброн явно боролся с собой. Было видно, что ему очень хочется накинуть шелковый шнурок на шею Виктора и как следует затянуть.

Хорошо бы так сделать, но – нельзя. Убить этого полуидиота, конечно, дело благое, но вот только тогда на всех наших остальных планах можно поставить жирный крест.

– Каждого, – бормотал Виктор, похоже, уже даже не осознавая, где он находится. Он заламывал руки и его скрюченные пальцы, казалось, давят чье-то горло. – Лично! Каждого из вас сожгу! Фон Рут, Монброн, де Лакруа, де ля Мале…

– Хватит, – сказал Монброн, бросил шнурок на кровать и тряхнул его за плечо. – Давай, выметайся отсюда. И так все слюной забрызгал.

Виктор вздрогнул, и его рот снова раздвинулся в улыбке.

– Я уйду, – пообещал он. – Но сначала мы поговорим об еще одной вещи.

Глава семнадцатая

– О какой именно? – холодно поинтересовался Гарольд.

– Скажи мне, Монброн, кого бы ты выбрал – своего друга Эраста или наставника? – прогнусавил Форсез.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – неприязненно бросил мой друг. – Форсез, не обижайся, но, по-моему, ты заговариваешься.

– Нет, просто я начал с конца, – засипел вновь развеселившийся Виктор. – Я не сказал, что надо выбрать того, кто умрет. Кого бы ты спас – друга или учителя?

– Я предпочел бы убить того, кто представляет для них угрозу, – медленно и четко ответил Гарольд. – А если придется – умер бы в этом бою. Между родными людьми не выбирают.

– Как это… – Форсез потряс в воздухе кулаками, изображая восхищение. – По-мужски. Осталось только дождаться того солнечного дня, когда я предоставлю тебе такой выбор. Кстати! Ты, Монброн, уйдешь из этого мира последним из тех, кто мне задолжал смерть.

Гарольд бросил взгляд на кровать, где лежал отброшенный им шелковый шнурок.

Если честно, я бы и сам с радостью прикончил этого человека, но ситуация никак не позволяла нам сделать это. Слишком много «куда» и «как». Куда девать тело, как объяснить тот факт, что в Палаты Раздумий он вошел, а из них не вышел, как потом будет выкручиваться наставник, объясняя, отчего его подмастерья взяли да и убили клерика Ордена Истины?

Если бы не это, он бы уже был мертв. На этот раз окончательно.

– Договорились, – шагнув к Монброну, я положил ему руку на плечо. – Идет. Я лично ничего не имею против. Одно плохо – я не увижу, как мой друг будет убивать тебя.

Форсез смерил нас взглядом и достал из рукава черную матерчатую полумаску.

– Покрасоваться решил? – с приторным сочувствием спросил у него Монброн – Таинственности нагнать? Дамам это нравится.

– Смешно, – просипел Форсез. – Очень смешно пока.

И он закрыл свое лицо до глаз, а после завязал маску на затылке.

– Виктор, – поколебавшись, обратился я к нему. – И все-таки. Как ты выжил? И как ты стал таким… Каким стал?

Дело не в сочувствии. Мне правда интересно.

– Уродом, – неожиданно спокойно, без недавней истеричности, уточнил Форсез. – Называй вещи своими именами. Нет, фон Рут, я не выжил. Я мертв. Подмастерье мага, неужели ты этого не ощущаешь?

– Мертвец не может служить Ордену, – возразил ему Монброн. – Тебе ли этого не знать. Любой немертвый подлежит немедленному уничтожению, как существо неугодное светлым богам и добрым людям.

– Отменное знание постулатов Ордена, – похвалил его Форсез. – Но я мертв. Да, я хожу, я дышу, я испражняюсь, моя кровь горяча. А жизни во мне нет и никогда больше не будет. Она осталась там, в Гробницах Пяти Магов. Фон Рут, ты знаешь, как называлась та тварь, что выползла из-за стены, учуяв кровь и смерть?

– Многоликий червь, – чуть помедлив, ответил я.

– Верно, – сверкнул глазами Виктор. – Многоликий. И каждое лицо – это его добыча, его победа над человеком.

– Те, кого он сожрал? – предположил я.

– Нет, – покачал головой Форсез. – Пищей для его плоти служат трупы. А пищей для его души – живые. Мое лицо теперь красуется на спине этой твари, а моя душа вечно будет ему служить. Червь забрал их у меня. Остальным повезло, они были уже мертвы, и он их просто съел – кого-то в ту ночь, кого-то, скорее всего, потом. Просто заглатывал их, как питон – ам, и труп в его желудке. А меня… Меня он поглощал долго. Вечность. Он смаковал меня как бокал вина, отрывая по лоскутку то от тела, то от души. А потом, с рассветом, уполз за стену, оставив меня на песке. Причем, видимо, в насмешку, еще и исцелил мои раны. Мол – иди отсюда, если есть на то желание. Но какие желания могут быть у мертвеца? Нет, я убрел в пески тем же утром, но это был уже не я.