Преследуемый. Hounded

Оглавление

Вернувшись домой, я послал курьера к Грануаль – с чеком и пожеланием счастливого пути.

Перри разбудил мой ранний звонок, и я попросил парня открыть магазин, сказав, что в награду он получит оплаченный недельный отпуск. Затем я звякнул вдове Макдонаг и сообщил, что ее любимый ирландец до сих пор жив и планирует заглянуть к ней в гости.

А потом я разрешил себе отдохнуть.

Сбросив одежду, я улегся на бок, чтобы мои татуировки напитались силой земли. Вздохнув с облегчением, я почувствовал, как первая успокаивающая волна энергии наполняет мое тело. Я задремал, но уже через десять секунд меня грубо разбудили. Во двор с громким карканьем влетела Морриган, которая тотчас обрела человеческий облик.

– Просыпайся, друид! Я хочу получить обратно то, что принадлежит мне по праву.

Привет и тебе, Морриган.

– Благодарю тебя за то, что ты помогла мне сегодня ночью, – дипломатично ответил я и протянул Морриган руку. – Пожалуйста, бери свою энергию обратно.

Морриган вцепилась в мои пальцы, и сила начала перетекать в свою хозяйку. Спустя минуту моя рука обмякла, будто дохлая рыбина. Я опять не мог пошевелить ни единым мускулом.

– Ты перебрал с Хладным Огнем, – наставительно произнесла Морриган. – Тебе надо последить за собой в течение нескольких дней. Надеюсь, ты намажешься защитным лосьоном, который обожают смертные. Я не могу допустить, чтобы ты получил смертельные солнечные ожоги.

Морриган ехидно рассмеялась, превратилась в черную птицу и с хриплым карканьем улетела.

И она еще удивляется, что у нее нет друзей.

Эпилог

Горы Чирикауа в юго-восточной Аризоне обладают суровой красотой. Меня всегда восхищала отвага растений и животных, живущих в пустыне. Дожди непредсказуемы, а солнце Аризоны бывает необычайно жестоким, однако жизнь благоденствует в Чирикауа, хотя и не может сравниться с пышностью и роскошью мест с более влажным климатом.

Чирикауа необычны и так называемыми «небесными островами». Это древние горные кряжи: они вздымаются на целых девять тысяч футов и впечатлят кого угодно.

Мы с Обероном охотились здесь на чернохвостого оленя и пекари, а также терроризировали пару енотовидных коати – для того чтобы послушать их возмущенное стрекотание. Мы не сумели отыскать снежных баранов, но не позволили крохотному разочарованию испортить нашу идиллическую прогулку.

‹Чудесный денек, Аттикус! – заявил Оберон, когда мы отдыхали возле протекавшего по каньону ручья, наслаждаясь журчанием воды и любуясь маленькими водоворотами, которые закручивали в кольца стебли рогоза. – А мы тут надолго, да?›

Мне хотелось ответить волкодаву, что мы можем оставаться в Чирикауа до тех пор, пока ему не надоест. Вот ради чего я сражался и жил – ради мира без Энгуса Ога. Даже в Тир на Ног не существовало подобных ландшафтов с таким разнообразием экосистем.

Если честно, я не мог вспомнить момента за последние столетия, когда ощущал бы такое умиротворение и покой. Рядом со мной был мой друг, и я чувствовал себя просто прекрасно. Наверное, Оберон тоже обладал магией: ведь он умел обратить мое внимание на волшебные мелочи жизни. Такие мгновения эфемерны, а без помощи волкодава я мог бы просто-напросто их упустить и превратиться в друида-трудоголика, одержимого паранойей.

‹Мы задержимся в горах на пару дней. Я должен вернуться в магазин, чтобы Перри отправился в отпуск›, – ответил я.

Помимо прочего, я должен был исцелить выжженную землю вокруг Хижины Тони и придумать, как снова отрастить себе приличное ухо. Пока у меня получался лишь нескладный холмик хрящей, который едва ли мог вызвать у кого-нибудь восхищение.

Может, прибегнуть к пластической хирургии?

‹Жаль! Но я буду наслаждаться тем, что у нас есть›.

‹Не расстраивайся, я подготовил для для тебя сюрприз, Оберон! Ты все увидишь, когда мы окажемся дома›.

‹Ты нашел мне фильм про Чингисхана?›

‹Кино ждет нас на «Нетфликсе», но сюрприз состоит в другом. Не беспокойся, ты будешь приятно удивлен. И я не хочу, чтобы ты повесил нос, когда нам придется возвращаться в Темпе›.

‹Я и не буду! Но было бы круто иметь такой ручей на нашем заднем дворе. Ты сумеешь его сотворить, Аттикус?›

‹Хм-м-м… нет›.

‹Ясно… Не нужно винить пса, я лишь пытался пошутить›.

Я действительно приготовил для Оберона подарок, а Хал помог мне с логистикой.

Когда мы подъехали к дому и вышли наружу из арендованного автомобиля, Оберон встрепенулся.

‹Чужой запах, Аттикус! Кто-то занял мою территорию!› – заурчал волкодав.

‹Никто не может попасть сюда без моего разрешения, ты же знаешь, Оберон›.

‹А Флидас?›

‹Поверь мне, это не Флидас›.

Я распахнул входную дверь, Оберон бросился к кухонному окну, выходившему на задний двор, и радостно залаял.

‹Французские пуделихи! Черненькие и курчавые, c пушистыми хвостиками!›

‹И у всех течка›.

‹ВАУ! Спасибо, Аттикус! Скоро я обнюхаю их зады!›

Оберон подскочил к двери и принялся ее скрести: она была закрыта, чтобы собаки не ворвались на кухню.

‹Ты заслужил награду, приятель. Потерпи и отойди от двери. Сейчас я ее открою. Но будь осторожен, не навреди ни одной из своих будущих подружек›.

Я распахнул дверь, ожидая, что волкодав сразу начнет изучать свой персональный собачий гарем, но Оберон остановился, глядя на меня со скорбным выражением на морде.

Уши волкодава поникли, и он еле слышно заскулил:

‹Всего пять, Аттикус?›

Благодарности

Мой стакан с элем наполнен до краев.

Несмотря на то что на обложке стоит только мое имя, романы не появляются на свет без помощи других людей. Родители всегда поддерживали мои творческие начинания, от музыки до литературного труда, и, если бы они не убедили меня, что – да – я могу сделать все, что захочу в области творчества, я бы, возможно, не претворил в жизнь этот проект. Моя любящая жена Кимберли почти двадцать лет является свидетелем моих писательских потуг, и ее железная уверенность, что когда-нибудь у меня все получится, помогала мне идти дальше, когда я был готов сдаться.