Террористы

• Предыдущая
• 97/114
• Следующая

Он сел, крякнул и печально воззрился на свои запущенные ногти.

Судье понадобилось меньше тридцати секунд, чтобы объявить о взятии Ребекки Линд под стражу и направлении ее в Институт судебной психиатрии для всесторонней экспертизы.

Гедобальд Роксен оказался прав. Экспертиза длилась почти девять месяцев и завершилась тем, что Ребекку поместили в психиатрическую больницу для стационарного лечения.

Через три месяца она покончила с собой, разбив себе голову о стену.

В статистике ее смерть отнесли к разряду несчастных случаев.

XXVI

Чуть больше недели понадобилось Эйнару Рённу и Бенни Скакке, чтобы добраться до нужной прокатной конторы. Гейдт предпочел не крупное известное предприятие вроде «Герц» или «Авис», а маленькую частную фирму.

Взятая им машина была вполне заурядной марки, а именно «опель рекорд». Цвет – зеленый, номер – ФАК 311. Не подлежало сомнению, что он тут же сменил номерной знак. Он назвался Эндрю Блэком и был вынужден дать фирме какой-то адрес. Плохо зная Стокгольм, он назвал улицу и дом в районе Танту, то есть в той самой части города, где обосновался тогда вместе с японцами. Конечно, это была не та улица и не тот дом, где он жил на самом деле, но и с такими данными можно было продолжать поиск. Восемь дней Скакке и Рённ ходили из дома в дом, справляясь о машине и показывая пресловутую фотографию.

Метод был надежный, и в конце концов клюнуло.

– Простите, вам случайно не приходилось видеть этого человека? – спросил Бенни Скакке в восемьсот пятидесятый раз, предъявив свое удостоверение.

– Как же, видела, – ответила женщина, открывшая ему дверь. – У него была зеленая машина, он жил в этом доме. На тринадцатом этаже, вместе с двумя японцами. Да они и сейчас здесь живут. Один маленького роста, другой – огромный. Но вот этот, на фотографии, переехал отсюда недели три назад. Очень симпатичные и вежливые люди – я встречалась с ними в лифте. Коммерсанты. Квартира числится за одной фирмой.

– Значит, японцы остались, – сказал Рённ.

– Да, но они что-то давно уже не выходят из дома. А перед тем принесли целые ящики продуктов, которые купили в магазине у автобусной остановки. По-моему, там были главным образом консервы.

Эта женщина явно отличалась наблюдательностью, а проще говоря, была страшно любопытной. Скакке не замедлил осведомиться:

– Вы не можете сказать, с каких пор эти японские господа не выходят из дома?

– Со времени того страшного убийства на Риддархольмене.

Она хлопнула себя по лбу ладонью и с жадным интересом произнесла:

– Уж не думаете ли вы…

Рённ поспешил ее заверить:

– Ну что вы, что вы, конечно, нет.

– К тому же убийца был сразу схвачен, – добавил Скакке.

– Да-да, разумеется, – произнесла дама. – И ведь не могла же та девушка вырядиться двумя японцами. – Она продолжала: – И вообще я не могу сказать ничего дурного про этих двух желтокожих. И про этого на фотографии тоже. Очень даже интересный мужчина.

После покушения и неожиданного убийства прошло семнадцать дней, и перед оперативной группой стояли две сложные проблемы.

Остался Гейдт в стране или ухитрился уйти?

Как одолеть двух японцев, которые, несомненно, вооружены до зубов и, несомненно, получили приказ ни за что не сдаваться, а сопротивляться до последнего и в крайнем случае взорвать себя вместе с противником?

– Я хочу взять этих иродов живьем, – сказал Гюнвальд Ларссон, мрачно глядя в окно.

– Думаешь, это вся группа? – спросил Скакке. – Эти двое и Гейдт?

– Скорее всего, их было четверо, – откликнулся Мартин Бек. – И четвертый, наверно, уже ушел.

– Почему ты так думаешь? – спросил Скакке.

– Не знаю, – ответил Мартин Бек.

Его догадки часто оказывались верными. Многие называли это интуицией, сам же Мартин Бек считал, что интуиция не играет никакой роли в практической оперативной работе; он вообще сомневался, что существует такое свойство.

Эйнар Рённ находился в Танту, в квартире, которую полиции пришлось занять чуть ли не силой. Во всяком случае, не обошлось без взяток, не говоря уже о том, что жильца временно поселили на полном государственном обеспечении в одном из наиболее роскошных отелей города.

От посторонних глаз Рённа защищала тюлевая занавеска – во всяком случае, пока он не зажигал свет. Он его не зажигал. Рённ был некурящий, и полпачки дешевых датских сигарет, которые он иногда носил в кармане, нужны ему были, только чтобы угощать приверженных к никотину злоумышленников.

В свой превосходный полевой бинокль он за шесть часов дважды видел японцев. В обоих случаях они были вооружены автоматами, и Рённ сделал про себя вывод, что японцы вовсе не похожи друг на друга, и старая басня, будто все корейцы, китайцы и иже с ними на одно лицо, басня и есть. Как и то, что говорят про цыган и саамов.

Расстояние между домами составляло около четырехсот метров, и будь Рённ хороший стрелок, – а он им заведомо не был, – к тому же вооруженный дальнобойной винтовкой с оптическим прицелом, он, наверно, смог бы обезвредить того из японцев – желательно более рослого, – который первым выглянет из-за занавески.

После десяти часов дежурства Рённа сменили. К этому времени вся эта затея успела ему основательно осточертеть.

Сменивший его Бенни Скакке был не совсем доволен полученными инструкциями.

– Гюнвальд Ларссон говорит, что мы будем брать их живьем, – кисло произнес он. – Интересно, как мы это сделаем?

– Понимаешь, Гюнвальд против того, чтобы убивать людей, – ответил Рённ, зевая. – Ты не участвовал в операции на крыше на Далагатан четыре года назад?

• Предыдущая
• 97/114
• Следующая