Выбери любимый жанр

Оценить:

ЗИМА[ЛЕТО] том 1

Оглавление

156

Закончив, Зимин отодвинулся и тут увидел в зеркале… дверной косяк. Как раз там, где он недавно стоял притаившись и наблюдал. Значит, она все видела!

— Это как понимать?

Устроила для него спектакль.

— Так и понимать, — улыбнулась женщина и потупилась, будто рассматривая что-то на подставке у зеркала.

Захотелось его подразнить, когда увидела мужа в зеркале. Надо же отыграться за недавнее вмешательство. Ольга развернулась и легко коснулась губ мужа в поцелуе.

— Ну что, идем?

Он прижал ее к себе и поцеловал, но уже далеко не так невинно. Когда мужчина отпустил ее, Ольга с трудом восстановила дыхание. Хотелось остаться дома и провести пару часов куда приятнее, чем на ипподроме.

— Слав, ты провокатор, — проворчала она.

— Кто бы говорил.

* * *

Они прибыли первыми. Ольга порадовалась, пока не встретила никого из знакомых. Муж сказал ей, что лошадей до скачек лучше не волновать, так что они навестят Глорию потом, когда все закончится.

— Сделаем ставки? — улыбнулся Зимин.

— Ну, давай, — согласилась она, хотя особо не хотелось.

Не было в ней этой страсти, этого азарта, который отличал окружающих людей. То есть интерес, какая лошадь придет первой, был. Но угадать и заработать на этом деньги не хотелось.

У касс уже толпились игроки. Когда почти подошла очередь, Ольга вопросительно взглянула сначала на табло, а потом на мужа.

— Ставь на Маркиза или Зевса, — посоветовал он.

— А как же Глория?

— Она в фаворитах, но первой точно не придет. Не сегодня. Ну… Скажем, третья, — прикинул он.

Мирослав знал, что в сравнении с жеребцами его лошадь проигрывает. Кроме того, она всегда показывала лучший результат, когда скакала одна. Нервозность от общего старта ухудшала ее результаты.

— Нет уж, на нее тоже, — решила Ольга.

— Почему? Ты же знаешь, что она не придет первой.

— Все равно.

Это же ее лошадь. Даже если она проиграет… все равно! Это как предательство — ставить на других.

— Ты говорил, можно поставить сразу на двоих, — припомнила она. — Зевс — это тот жеребец, владелец которого Василий Иванович?

— Да.

— Тогда первым придет он, а второй Глория, — решила Ольга.

Тут подошла их очередь.

— Девушка, «экспресс» на Зевса и Маркиза, Зевс первым, Маркиз вторым, — сказал Мирослав. — И еще один «экспресс» на Зевса и Глорию. Зевс первым, Глория третьей.

Ольга хотела было возмутиться, почему это ее лошадь вдруг третья… и передумала.

— А мне одиночный на Глорию, — сказала она и сообразила, что не взяла наличных. — Слав, дай, пожалуйста, денег. А то мы людей задерживаем.

— Эй, не понял? А эти билеты кому?

— Тебе.

* * *

Потом они проследовали зарезервированную для них ложу.

— Закажешь что-нибудь? — спросил сидящий напротив Зимин.

Она хотела кофе, но… Тест. Тест же! Если случится чудо, и результат окажется положительным, то кофе ей нельзя.

— Лучше чаю, — улыбнулась она. — Ромашковый тут дают?

— Тут все есть. Особенно для вип-клиентов. Нервничаешь? — по-своему истолковал ее выбор муж.

— Немного.

Зимин жестом подозвал официанта, который ожидал у двери, и сделал заказ. Ольга встала с места и вышла на балкон. Оттуда было лучше видно. Мужчина снова залюбовался ее силуэтом на фоне бледного осеннего неба. Ни облачка, но уже грядут холода. «Бабье лето». Последние теплые деньки перед дождливой осенью.

— Знаешь, Слав, это время года у нас зовут «бабьим летом», — не оборачиваясь сказала она. — А по-английски «индейским летом». Даже песня такая есть. Мы раньше желтые листья сушили в книгах. Они потом рассыпались в пыль.

У него мурашки пробежали по коже, так это было неожиданно. Ольга словно прочла его мысли, или они думали об одном и том же.

— Это ты к чему сейчас?

— Просто так, — вздохнула она и добавила: — Хорошо.

Последние минуты покоя. Скоро придут гости и будут решать дела, далекие от спорта. Придется улыбаться и слушать, хотя ей сейчас хочется побыть одной. Или с мужем, с ним тоже можно. Он был своим, и его присутствие не ощущалось как вторжение в личное пространство. Иногда на женщину неожиданно накатывала меланхолия, и хоть на стенку лезь. Вот как сейчас.

Она обняла себя руками, хотя на улице не было холодно. Скорее, холод шел у нее изнутри. Почему-то казалось, что скоро настанет конец хорошему. Слишком уж долго длится «белая полоса» в ее жизни. Да и сейчас бросает из крайности в крайность, словно она вскрыла старый нарыв. Ничего просто так не случается и не дается в жизни просто так.

«Родители мои мечтали о престоле — я ж нищий! О, кончатся ли бедствия мои?»

— Ты когда-нибудь слушал «Силу судьбы»? — спросила она.

— Нет, а что это?

— Опера.

— Нет, не слышал. Я другую музыку люблю.

Ей он почему-то легко признался в этом, хотя обычно делал вид, что понимает, о чем идет речь.

Зимин годы, можно сказать, десятилетия пытался влиться в высшее общество, но некоторые вещи так и остались чужими. Например, он был равнодушен к «классике». Еще он предпочитал читать биографии и пособия по экономике, а не ту новомодную туфту, которая написана витиеватым языком, выносит тебе мозг и собирает кучу премий. Современное искусство Мирослав тоже не жаловал и считал мазней. Если уж ходить на выставку, то чтобы посмотреть на что-то красивое и вечное, а не на унитаз с фруктами. Времени жалко и не нравится, что посетителей держат за лохов.

— Скажешь еще, что в опере не был?

— Отчего же, был, — ответил Зимин. — В «Большом», несколько раз.