Оценить:
|
Таш любит Толстого
- Предыдущая
- 17/84
- Следующая
17
Тут я произношу то, чего в моей речи не было:
— Ребят, вы крутые! Я так за нас всех рада!
Ответом мне служат ухмылки и поднятые большие пальцы. Комната лучится энергией. Я почти вижу эти неоновые вспышки розового, зеленого и синего. Все чувствуют, как что-то происходит. Что-то большое, непонятное и неподвластное нам. Что-то чудесное и пугающее — чужасное. Думаю, так и выглядит кинематограф: манящая неизвестность прослушиваний, непередаваемое волшебство и значимость того, как наши с Джек слова вырываются из уст актеров и превращаются в связную серию роликов… Ничто не сравнится с этим.
— Нам нельзя пойти по пути всех рок-групп, — произносит с пола Тони. — Мы не можем позволить славе разрушить нашу дружбу и не можем подсесть на наркотики. И сдавать друг друга таблоидам мы тоже не будем!
Все хмыкают, кроме Джорджа.
— Мы собираемся сегодня снимать? — спрашивает он.
— Ага, — отвечаю я. — Для первой сцены нам нужны Левин, Китти, Долли и Стива. Снимаем в гостиной. Все остальные могут повторить слова или пойти на кухню перекусить. В половину первого мы прервемся и закажем пиццу.
Я оборачиваюсь к Джек:
— Готова настроить свет?
Спрашивать необязательно, Джек всегда готова снимать.
* * *
В гостиной Джек, нахмурив брови, настраивает звукоотражатель. Мы занимаемся обычной подготовкой: проверяем баланс белого, потом уровни звука, после смотрим, чтобы в кадре не было ничего странного. Потом Джек щелкает нумератором, и все оживает.
Я официально считаюсь продюсером «Несчастливых семей». Мы с Джек решили, что будет проще назначить одного человека, которому можно задавать вопросы по сценарию или движениям. А еще это значит, что Джек монтирует ролики с достаточно свежим взглядом, потому что не она стоит у камеры во время съемки. Сегодня мне почти не нужно давать указания: никто не забывает слова, не дает петуха, не придуривается. Актеры работают идеально с первого раза.
Через час Джек просит устроить маленький перерыв, чтобы перепроверить звук. Я направляюсь в кухню за тарелкой морковных палочек. Там орут друг на друга Тони и Джей.
Джей метит Тони в глаз пластиковой вилкой и кричит:
— Надеюсь, ты понимаешь, что будешь виновен в ее смерти! Никогда не забывай этого! Все это твоя вина!
— Она не умрет, — отвечает Тони, бледный, как пергамент. — Она не умрет.
Я ошеломленно замираю на пороге. Они стоят у холодильника, меньше чем в футе друг от друга, напряженные и готовые броситься вперед. Тони подался к Джею обоими плечами. Они просто репетируют, но меня преследует чувство, что не все в этом просто игра.
— Только не убейте друг друга до съемки, — произношу я, подходя к столу.
Оба вскидываются. Джей опускает вилку и отступает на шаг. Тони хохочет. У него великолепный смех: хриплый, переливающийся и всегда с ноткой самоиронии.
— Ничего не обещаю, — отвечает он и тянется мимо меня, чтобы запустить палец в стоящий на овощном подносе соус.
— Боже, Тони! — вскрикиваю я, хлопая его по руке. — Это просто отвратительно!
Я знаю, что реагирую ровно так, как от меня и ждали, но, серьезно, есть некоторые правила гигиены, которые нельзя нарушать! Как такое поведение только прокатывает на вечеринках? Или все вокруг слишком много пьют, чтобы что-то заметить?
Я набираю горсть моркови, и Тони, конечно, заявляет:
— Я их облизал!
Я кидаю на него взгляд, означающий «надеюсь, ты выше этого», и откусываю половину морковины.
— Ваш выход через десять минут, — напоминаю я. — А где Серена?
— В твоей спальне, — отвечает Джей. — Сказала, что мы ее отвлекаем, и ушла наверх.
В это легко поверить. Даже если бы они так не орали, одного только напряжения между Тони и Джеем более чем достаточно. Мне почти хочется столкнуть их лбами, визжа: «Да поцелуйтесь уже!» Но я слишком хорошо помню, что всего несколько месяцев назад Тони встречался с Джек.
Даже после их расставания Джей, кажется, не собирается ни в чем признаваться. Причем не потому, что Тони не по этой части — в конце концов, он пришел на выпускной с парнем, — а из-за того, что Тони и Джек были вместе и все трое снимаются в одном веб-сериале. Мне иногда кажется, что мы герои девятого сезона популярной мыльной оперы, когда у сценаристов уже кончились все повороты сюжета, и они просто напропалую сводят всех героев друг с другом.
Я поднимаюсь в спальню. Дверь закрыта, так что я стучу, прежде чем открыть ее. Серена склонилась над листочком со сценарием, закрыла глаза и прижала пальцы к вискам.
— Привет, — тихо говорю я. — Тебе выходить через десять минут.
Она поднимает глаза с чуточку обалделым видом и улыбается:
— Спасибо.
Я уже закрываю дверь, когда Серена окликает меня:
— Таш?
— Да?
— Я сейчас скажу глупость, так что просто не обращай внимания, но, слушай… Я так рада, что прошлым летом мы с тобой познакомились!
— Взаимно.
Серена втягивает голову в плечи до самых ушей, продолжая улыбаться.
— У меня просто такое чувство, что мы сейчас делаем то, что бывает один раз в жизни, понимаешь?
Я киваю. О да, прекрасно понимаю.
7
Мы снимали до одиннадцати часов ночи. Изначально планировалось на час меньше, но ни у кого из нас не было планов на воскресный вечер, начинавшихся прямо в десять, и весь дом пропитался упертым энтузиазмом. Мои родители засели в спальне с едой из китайского ресторанчика, чтобы мы распоряжались свободными комнатами так, как хотели. Сегодня был тот редкий день, когда мы снимали полным составом, и в каждой сцене присутствовали либо все семеро, либо почти все. Сегодняшнего материала хватит на четыре важных серии.
- Предыдущая
- 17/84
- Следующая