Игрушка для босса

Оглавление

В комнате для гостей принимаю душ, делаю легкий дневной макияж, надеваю вчерашние джинсы и футболку. Напевая себе под нос веселую песенку, ероша мокрые волосы, чтобы они побыстрей высохли, сбегаю по лестнице вниз.

Внезапно мой слух улавливает странный хлопок, по ассоциациям похожий на закрывающуюся дверь. Замираю на месте, настороженно всматриваюсь в глубь коридора. Жду гостя, который без разрешения вторгся в квартиру Грановского.

Примерно через полминуты моему взору предстает высокая, рыжеволосая, ухоженная девушка, в голубом платье, расклешенном от груди, и с округлым, выпуклым животиком.

Женщина неспешно скидывает со стройных ножек синие кожаные балетки и завозит в зал яркий чемодан на колесиках. Бережно оглаживая свое пузико, на выдохе устало опускается на диван, подкладывая под спину подушку. Запрокинув голову назад, захлопывает глаза, отдыхает.

Меня незнакомка не замечает, а вот я от полученных визуальных данных напрягаюсь не на шутку. Решаю, что стоять на месте и молчать нет смысла, поэтому, негромко кашлянув, спускаюсь вниз.

От звука моих шагов она испуганно вздрагивает и тут же, распахнув ресницы, быстро оборачивается в мою сторону. Ее лицо вопросительно вытягивается, а брови взмывают ввысь. Хорошенький пухлый ротик приоткрывается, чтобы задать вопрос, но я ее опережаю:

— А Вы кто? — пытаюсь улыбнуться, но получается плохо. Неспокойно на душе, тревожно как-то.

— Я жена Германа… — произносит растерянно. — Только приехала из Америки. А вы домработница? — ладонью опираясь на боковину дивана, пытается приподняться.

Ответить ей я не могу, потому что внутри все холодеет, а хрупкое девичье сердце, треснув от удара, раскалывается надвое. Кислорода в легких становится все меньше, и я, как рыба, открываю и закрываю рот, чтобы попытаться добыть его извне, но серый тяжелый камень, внезапно образовавшийся в солнечном сплетении, не дает мне этого сделать.

— Хелен? — слышу удивленный, слегка охрипший ото сна мужской голос. — Ты здесь? — Грановский в спортивных шортах, но без майки быстро спускается вниз.

Огибая меня, топает супруге навстречу.

— Герка, я устала, можешь девочку отпустить, чтобы не гремела. Я немного посплю, — произносит мягко, с акцентом, снова аккуратно опускается на диван. Маленькой ухоженной ладошкой прикрывает беременный животик, смотрит с любовью на мужа.

Что он ей отвечает, я уже не слышу, потому что их диалог для меня превращается в гул. Внутри становится так больно, словно мне выстрелили в висок, но я не умерла, а просто лежу и истекаю кровью.

— Настюш, езжай домой. Я потом тебе позвоню, — вижу себя словно со стороны. Вот мужчина берет свой бумажник, достает зеленую купюру, вкладывает мне в руку.

Подталкивая в спину, выпроваживает в коридор.

На автомате засовываю ноги в туфли, смотрю на него так агрессивно, что, если можно было бы взглядом убить, уничтожила на месте. Хватаю свою сумку, до белых костяшек сжимаю ручку, слезы бешеными волнами штурмуют глаза, но я не даю им воли, постоянно сглатывая. Никогда и ни за что он не увидит меня разбитой и потерянной. Гордо вздернув подбородок, на прямых, негнущихся ногах, словно солдатик, выхожу на площадку, а за моей спиной с громким ударом захлопывается дверь.

ГЛАВА 28. Поломанная

От громкого удара двери за спиной вздрагиваю всем телом. До сих пор не могу дышать — легкие перекрыты, а внутри словно задымление. Поражена, растерянна, не верю, что все это случилось со мной. Как в дурном анекдоте: жена возвращается из командировки, а муж с любовницей. И дальнейшее развитие событий по стандартной схеме: он бежит оправдываться, просит прощения, успокаивает супругу, а второстепенный персонаж, словно грязная и использованная тряпка, вышвыривается за дверь. Только вот от такого юмора ни черта не смешно. Особенно мне.

Хочу покинуть этот ужасный дом. Должна бежать отсюда так далеко, как позволит тело. Но нет, прирастаю к земле и тону, словно в болоте. Не могу сдвинуться с места — ноги тяжелые и неуправляемые. Приваливаюсь плечом к стене, головой приникаю к прохладной поверхности, дышу быстро, через рот, пытаюсь справиться с приступом тошноты.

Слезы прозрачными дорожками текут по щекам и беззвучно падают на узорчатую плитку. Сердце в груди бьется так громко, что отдает вибрацией в ушах. И холодно, так холодно внутри! Трясет всю.

— Чем заслужила подобное унижение? В чем согрешила? — тихо всхлипывая, шепчу одними губами.

Передо мной разъезжаются створки лифта. Появляется та самая пожилая пара, которую мы с Грановским встретили вчера. Наверное, гуляли или завтракали где-то в кафе, пока летний зной не накрыл город, а сейчас возвращаются к себе, в прохладную квартиру, чтобы отдохнуть.

Ухоженная тощая женщина при виде меня опять морщит нос, а мужчина криво улыбается. Не могу смотреть им в глаза: ведь они наверняка в курсе, что Грановский женат. Вот не зря, все не зря. Должна была понять по их реакции, что что-то не так. Но нет, интуиция моя спала крепкий сном, впрочем, как и мозг.

Невыносимо терпеть на себе их осуждающие взгляды. Уверена: все поняли без слов по моему зареванному лицу. Поэтому быстро стираю влагу со щек, ныряю в лифт, глазами утыкаюсь в пол, а пальцем пытаюсь попасть в нужную кнопку. Но даже это не получается с первого раза.

Стыдно, как же мне стыдно сейчас!

Поскорее бы убраться подальше из этого проклятого места, где так безжалостно из груди вырвали сердце, где растоптали веру в людей, где что-то безвозвратно поломали во мне.