Страж фараона

Оглавление

Тайная летопись жреца Инени

В отличие от Пи-Мута, города просторного, многолюдного, с причалами, мастерскими и храмом Себека, где имелся водоем со священными крокодилами, Хененсу был поселением небольшим – собственно, даже не город и не деревня, а пограничный форт, окруженный стеной из обожженных на солнце кирпичей, за которой торчал десяток пальм и стояли казарма, хижины для семейных воинов, склады и дом коменданта. Тем не менее в последние годы Хененсу процветал, внезапно сделавшись центром двух прибрежных районов – западного, скотоводческого, и восточного, земледельческого. Что ни день тут собиралось множество людей, менявших скот на зерно, птицу на фрукты, мясо и шкуры – на овощи и пиво; ну а где люди, там появляются дома, улицы и переулки, базары и кабаки. Вот только хороших мастерских в Хененсу еще не было, и потому за тканями, кожаной упряжью, горшками, ножами из бронзы и стеклянными ожерельями приходилось отправляться в Пи-Мут.

За стенами форта стоял отряд Стражей Песков, особой воинской части, рассредоточенной вдоль западной границы Та-Кем и охранявшей державу от набегов ливийских разбойников. Среди ливийцев – или темеху, как называли их в Обеих Землях, – насчитывалось множество племен, больших и малых, богатых и нищих, но неизменно воинственных. Правда, те, что побогаче, были и поспокойнее – как, например, племя мешвеш, весьма небедные скотоводы, обитавшие на побережье Уадж-ур к западу от Дельты. Но мешвеш повезло, так как в прибрежных низинах были вода и пышная растительность, с моря дул влажный бриз, а с юга, отгораживая пустыню, возвышались горы. Конечно, и в их земле случались неприятности – землетрясения и моретрясения, изменяющие береговую линию, сильные ветры с гор – рагис, вроде новороссийской боры, и морские ураганы, что нагоняли воды на берег – по-местному шар-кийя, а по-египетски – кардим.

Но все же мешвеш могли считать себя счастливыми, ибо другим темеху, обитающим в песках, приходилось много хуже. Пословица Та-Кем гласила: когда начнет дуть ветер пустыни, познаешь вкус смерти на своих губах, – и ливийцы чувствовали этот вкус всю жизнь, день изо дня, из года в год. Селились они в оазисах, и чем оазис был крупней, тем больше и богаче племя. В мелких оазисах жили самые отъявленные разбойники, коим глотку человеку перерезать – что козу подоить. Одни уходили на восток, служить фараону, другие предпочитали грабить, по природной склонности и потому, что всего у них не хватало – земли и воды, проса и фиников, украшений и одеяний, а больше всего – скота и женщин, до коих были они весьма охочи. Вот этих-то мародеров и укрощали Стражи Песков.

Отряд в Хененсу был невелик, всего полсотни лучников под командой младшего офицера-знаменосца по имени Нехси. С царским казначеем, своим могущественным тезкой, он в родстве не состоял, а являлся младшим сыном мелкого чиновника из сепа Аменти, и за душой у него были три медных кольца, лук, секира да гиксосская наложница. Годами и опытом он тоже похвастать не мог, так как видел двадцать два разлива Хапи, а в битвах и вовсе не участвовал ни разу. Тем не менее Семен, познакомившись с ним, решил, что юношу подает надежды, – у женщин гиксосов характер был скверный, а Нехси все-таки уживался со своей наложницей и колотил ее древком лука всего лишь дважды в день, утром и вечером.

Итак, свита Семена плюс четыре осла с поклажей двигались по дороге, наслаждаясь теплым, но не жарким днем и свежим ветром, налетавшим с Озера. Шли они часа четыре, время близилось к полудню, и до Хененсу оставалась пятая часть сехена, то есть километра два. Местность была ровной, пустынной, лишь кое-где торчали деревья да бродила по лугам скотина – антилопы трех пород, козы с овцами, ослы и небольшие упитанные коровы. Мирный день, мирный пейзаж...

Вдали уже показалась стена с надвратной башней, когда с нее затрубил сигнальщик и резкие пронзительные звуки понеслись над берегом. Семен приставил ладонь ко лбу, всмотрелся и различил, как из ворот выбегают крохотные фигурки, забрасывают за спину луки с колчанами и строятся в походную колонну. Сперва у него мелькнула мысль, что Нехси решил оказать ему честь – встретить с помпой, под гром барабанов, с салютом и почетным караулом. Однако звук рожка становился все тревожнее, и люди в Семеновой свите заволновались, зашумели, а кое-кто, нарушив чинный порядок шествия, остановился и заорал, тыкая пальцем назад.

Семен обернулся. Западный горизонт был затянут дымом; клубы его, сначала легкие, белесые, похожие на облака, становились с каждым мгновением все гуще, все темнее, а под ними поблескивало алым, будто там, на границе лугов и пустыни, поднималось второе солнце. Но для великого Ра место было неподходящее, как и время, и потому Семен не сомневался, что видит дым пожарища.

– Ливийцы! – завопил кто-то из слуг. – Ливийцы, да проклянет их Амон! Грабители!

– Погибель наша! – отозвался погонщик, падая в дорожную пыль на колени. – Спаси нас, мать Изида!

– Они далеко! – крикнул Семен, метнувшись к ослу, тащившему в поклаже его секиру. – Без паники! Слушать господина! – Он поднял оружие и потряс им в воздухе.

– Слушать господина! – разом проревели Техенна и Ако. – Всем молчать! Слушать!

Крики стихли, и Семен, поглядывая на приближавшихся воинов Нехси, приказал:

– Ослов разгрузить, корзины и мешки взять на плечи и двигаться в Пи-Мут, не останавливаясь в Хененсу. Там ожидать меня. Ты, Пиопи, – он повернулся к старшему из писцов, – проследишь, чтобы никто не потерялся и не отстал, а еще ты примешь плитку у мастеров и рассчитаешься с ними.