Замок Лорда Валентина

Оглавление

– Раздели со мной постель, – сказала Валентину Карабелла.

В коридоре они встретили Делиамбера, который остановился, коснулся их рук кончиком щупальца и пробормотал:

– Приятных снов.

– Приятных снов, – автоматически ответила Карабелла.

Но Валентин не дал обычного ответа, потому что прикосновение колдовской плоти вруона вызвало шевеление дракона в его душе, и он снова стал беспокойным и серьезным, каким был до посещения чудесной рощи. Можно было подумать, что Делиамбер стал врагом спокойствия Валентина, поднимал в нем необъяснимый страх и неуверенность, против которых у Валентина не было защиты.

– Пошли, – хрипло сказал он Карабелле.

– Спешишь? – она засмеялась легким звенящим смехом, но смех ее тут же замер, когда она взглянула на лицо Валентина. – Валентин, что с тобой? В чем дело?

– Ничего.

– Ничего?

– Разве я не могу поддаться настроению, как всякий человек?

– Когда твое лицо вот так меняется – кажется, будто тень заслоняет солнце. И так неожиданно…

– Что-то в Делиамбере, – сказал Валентин, – озадачивает и тревожит меня. Когда он коснулся меня…

– Делиамбер безвредный. Думаю, как все колдуны, особенно вруонские и маленькие. В очень маленьком народе всегда темное лукавство. Но тебе нечего бояться Делиамбера.

– Это правда? – он закрыл дверь и обнял Карабеллу.

– Правда, – сказала она. Тебе не нужно бояться никого, Валентин. Ты с первого взгляда нравишься всем. В мире нет никого, кто повредил бы тебе.

– Хотел бы я этому верить, – сказал он, когда она потянула его на постель. Он целовал ее сначала нежно, потом более страстно, и скоро их тела сплелись. Он не был с ней близок больше недели и ждал с упоением и желанием. Но инцидент в коридоре украл его желание, оставил его оцепенелым и отстраненным, и это удивляло и расстраивало его. Карабелла, вероятно, чувствовала его холодность, но не обращала внимания, потому что ее энергичное тело искало его страсти. Он вынудил себя ответить и скоро был почти так же пылок, как и она, но как бы стоял в стороне от собственных ощущений, был только зрителем их любви.

Все быстро кончилось, и стало темно, хотя лунный свет проникал в окно и бросал холодный свет на их лица.

– Приятных снов, – прошептала она.

– Приятных снов, – ответил он.

Она уснула почти сразу же, а он лежал рядом с ее теплым телом, и спать ему не хотелось. Через некоторое время он отодвинулся, лег в любимую позу для сна – на спине, сложив руки на груди, но сон не приходил, только легкая дремота. Он считал блавов, представлял себя жонглирующим со Слитом и Карабеллой, пытался расслабить тело по одному мускулу, но ничто не помогало. Он приподнялся на локте и посмотрел на Карабеллу.

Она видела сон. На щеке подрагивали мышцы, глаза двигались под закрытыми веками, груди поднимались и опускались в резком ритме; она прижала пальцы к губам и бормотала что-то несвязное. Ее худощавое тело казалось таким красивым, что Валентину захотелось прикоснуться губами к маленьким твердым соскам, но мешать человеку, видящему сон, было грубостью, непростительным нарушением приличий. Так что он ограничился тем, что смотрел на нее и любил издали.

Карабелла в ужасе вскрикнула. Глаза ее открылись, но ничего не видели – знак послания. По телу ее пробегала дрожь. Она, еще спящая и видящая сон, повернулась к Валентину. Она стонала и всхлипывала, и он обнял ее, чтобы дать ей сон-помощь, сон-покой, защитить ее от тьмы духа, и, наконец, ярость сна ушла и тело ее обмякло и расслабилось.

Она еще некоторое время лежала тихо и Валентин подумал, что она спит обычным мирным сном. Нет. Она проснулась, но не шевелилась, как будто рассматривала свой сон, боролась с ним и пыталась вывести его в область яви. Вдруг она села и прижала руки к губам. Глаза ее были дикие и остекленевшие.

– Милорд! – прошептала она, отодвинулась от него, отползла, как краб, на край постели, одной рукой прикрывая грудь, а другой – лицо. Губы ее дрожали. Валентин потянулся к ней, она в ужасе отпрянула и свалилась на пол, где испуганно съежилась, пытаясь прикрыть свою наготу.

– Карабелла… – растерянно позвал Валентин.

Она подняла на него глаза.

– Лорд… Лорд… пожалуйста, оставь меня Лорд… – Она снова опустила голову и сделала пальцами обеих рук знак горящей звезды, жест повиновения, который делают только перед Короналем.

14

Думая, что, может быть, не ей, а ему приснился сон, который все еще длится, Валентин встал, увидел одежду Карабеллы, брошенную на его одежду. Она скорчилась в стороне, ошеломленная и дрожащая. Он хотел успокоить ее, но она отскочила и согнулась еще больше.

– В чем дело? – спросил он. – Что случилось?

– Я видела во сне, что ты… – Она запнулась. – Так реально, так страшно.

– Расскажи. Я растолкую твой сон, если смогу.

– Его нечего толковать. Он говорит сам за себя. – Она снова сделала ему знак горящей звезды и продолжала тихо, спокойно, без интонаций: – Я видела во сне, что ты истинный Корональ Лорд Валентин, что у тебя похитили власть и твою память, поместили в другое тело и выпустили недалеко от Пидруда, чтобы ты скитался и жил в праздности, в то время как кто-то другой правит вместо тебя.

Валентин почувствовал себя на краю бездны, и земля осыпалась под его ногами.

– Это было послание? – спросил он.

– Да, послание. Не знаю, от кого – от Леди или от Короля, но это не мой сон, он был как-то помещен в мой мозг со стороны. Я видела тебя, Лорд…

– Перестань называть меня так.

– …на вершине Замковой Горы, ты стоял лицом к лицу с другим Лордом Валентином, с тем черноволосым, перед которым мы жонглировали, в потом ты спустился с горы, чтобы ехать в великой процессии по всем странам, и когда ты был на юге, в моем родном городе Тил-омоне, тебе дали наркотик, усыпили, пересадили в это тело и выбросили тебя. Не было никого мудрее тебя, но у тебя колдовством отняли твои королевские силы. А я касалась тебя, Лорд, я делила с тобой ложе и была фамильярна с тобой на тысячу ладов, и как я теперь получу прощение, Лорд?