Эйсид Хаус

Оглавление

Должен сказать, я вдарил чуваку прилично, но не хотел, чтобы он потерял свою работу. Я понимаю, что это, блядь, такое. Возьмем торчков. У них всегда охуенный смех, когда какие-то типы бросают на ветер избыток мака, но это не продолжается вечно, понимаете? Все они — долбанные идиоты, просаживающие свои деньги на хуйню. У них появляются приятели, первые встречные, о которых они вообще никогда раньше не знали, и тусуются с ними пока не кончается чертов героин. Как бы там ни было, этот псих-супервайзер сказал: «На твое усмотрение, приятель. Ты доволен, чувак остается при работе». Затем он обратился к этому ряженому: «Тебе повезло, твою мать, скажу я тебе. Если бы не этот парень здесь, понимаешь, ты бы собрал свои монатки», — но это все по-американски, типа, вы же понимаете, как они все, козлы, говорят, по телевизору и все такое.

Чувак, которому я вмазал, этот ряженый в медведя, заговорил: «Мне действительно жаль, приятель, моя ошибка, понимаешь». А я просто сказал: «Все нормально. Ерунда». Полиция и этот супервайзер съебали, а чувак-медведь повернулся ко мне: «Огромное спасибо, дружище. Желаю приятного дня». Я подумал минуту: «Я тебе, ебаный в рот, пожелаю приятного дня, ты, мудак, выпрыгиваешь перед моим ребенком». Но я спустил это дело на тормозах, понимаете, не стал ни к кому цепляться. Мальчику удалось сохранить свою работу, и это был мой лучший поступок за день. И я ответил: «Ладно, и тебе того же, приятель».

ОБЩЕЕ ДЕЛО ГРЭНТОН СТАР

Известие обухом ударило Боба Койла прямо в центр его грудной клетки. Он стоял у стойки, раскрыв рот от изумления, в то время как его приятель Кев Хайслоп объяснял ему свою позицию.

— Извини, Боб, но мы все согласны. Мы не можем гарантировать тебе место в составе. У нас теперь Тамбо и маленький Грант. Эта команда добьется многого.

— Добьется многого!? Добьется многого!? Третий Дивизион Городской Лиги! Это просто дворовая забава, ты, претенциозный мудак! Чертова дворовая забава!

Кеву не понравился злобный ответ Боба. Разумеется, общее дело Грэнтон Стар было важнее, чем любое личное Эго. И, помимо прочего, именно ему открытым голосованием была доверена капитанская повязка на этот сезон. Стар оспаривал право выхода во Второй Дивизион Эдинбургской Городской Лиги. Вдобавок, они стояли всего в трех играх от финала в Сити Парк — с денежным призом — на Кубок Памяти Тома Логана. Ставки были высоки, и Кев хотел стать тем человеком, который приведет Стар к кубковой славе в их собственном районе. Он, впрочем, понимал, что часть его ответственности связана с проведением в жизнь непопулярных решений. Дружба должна отойти на задний план.

— Без сомнения, ты разочарован, приятель...

— Разочарован!? Ты охуительно прав, что я разочарован. Кто стирает всем форму почти каждую неделю? А? — негодовал Боб, указывая на себя.

— Ладно, Боб, выпей еще пинту...

— Засунь твою чертову пинту себе в жопу! Сговорились, да? Ну и идите на хуй! — Боб как ураган вылетел из паба, а Кев повернулся к остальным ребятам и пожал плечами.

Перед тем как вернуться домой, Боб без всякого удовольствия приговорил еще несколько пинт лагера в двух других пабах. Его переполняло возмущение, когда он думал о Тамбо, положившим глаз на футболку Боба под номером 10 даже несмотря на то, что этот самовлюбленный мудак пришел в Стар в начале сезона. Ублюдок, пьющий только апельсиновый сок. Это была явная ошибка набрать в команду таких козлов, как Тамбо. А ведь это просто дворовая забава, смех с приятелями. Свежий апельсиновый сок и лимонад. Свежий апельсиновый сок и лимонад. Гнусавый голос Тамбо беспощадно скрежетал в его голове.

В пабах, в которые заходил Боб, ему не удалось встретить кого-то из знакомых. Это было необычно. К тому же старые пьяницы, обычно докучавшие ему в поисках компании, или попрошайничавшие пинту, избегали его, как будто он был прокаженный.

Мать Боба пылесосила, когда ее сын вернулся домой. Но как только услышала его в дверях, она выключила машину. Дорин Койл заговорщески поглядела на своего мужа, Боба-старшего, который оторвал от кресла свое грузное тело и бросил Evening News на кофейный столик.

— Мне нужно немного переговорить с тобой, сын, — сказал Боб-старший.

— Да? — Боб был слегка встревожен вызывающим и конфронтационным тоном его отца.

Но прежде чем Боб-старший смог заговорить, Дорин разразилась нервной тирадой:

— Не пойми так, что мы пытаемся избавиться от тебя, сынок. Это совсем не так.

Боб застыл, и дурное предчувствие резануло его, перекрыв ошеломление.

— Достаточно, Дорин, — начал отец Боба с ноткой раздражения в голосе. — Дело в том, сын, что тебе пришло время покинуть этот дом. Тебе теперь двадцать три, и это слишком много для парня, живущего со своей матерью и отцом. К примеру, я ушел в море на торговом судне в семнадцать. Это просто неестественно, сын, ты понимаешь?

Боб ничего не сказал. Он не мог нормально соображать. Его отец продолжал:

— Ты же не хочешь, чтобы твои приятели думали, что ты какой-то парень со странностями, а? Как бы то ни было, твоя мать и я не становимся моложе. Мы вступаем в сложную фазу в наших жизнях, сын. Некоторые могут сказать... — Боб Койл посмотрел на свою жену, — ...опасную фазу. Твоей матери и мне, сын, нам нужно время привести в порядок наши жизни. Собрать их воедино, если ты понимаешь, что я имею в виду. У тебя есть девушка, малышка Эвелин. Ты знаешь, что к чему, — Боб-старший подмигнул своему сыну, ища на его лице признаки понимания. Не усмотрев ничего подобного, он заговорил снова. — Твоя проблема, сын, в том, что ты живешь на всем готовом. И кто страдает? Я скажу тебе, Такие простаки, как мы здесь, — Боб-старший указал на себя. — Твоя мать и я. Теперь я понимаю, что не так просто найти где-то место для жилья в наши дни, особенно когда ты вынуждаешь всех остальных, таких простаков, как мы, ухаживать за тобой. Но мы ничего об этом не будем говорить. Я и твоя мама, мы готовы дать тебе двухнедельную отсрочку. Достаточно времени на поиски своей квартиры, чтобы чувствовать себя уверенно, но ты должен покинуть наш дом через четырнадцать дней.