Химия смерти

Оглавление

Судя по манере, в которой инспектор вел допрос, Маккензи явно считал, что именно такого конца мы и заслуживали.

– И вы, значит, понятия не имеете, что еще он мог украсть?

Я только головой покрутил. Стеллаж с наркосодержащими препаратами не тронут, и ничего не пропало из холодильника, где мы держали вакцины и прочие медикаменты, требующие низкой температуры. С другой стороны, только Генри мог знать, что находилось в набитом доверху шкафчике, и пока эксперты не закончат его обработку, сказать ничего нельзя.

Маккензи ущипнул себя за переносицу. Глаза у него были красные и злые.

– Хлороформ, – сказал он с отвращением. – Даже не знаю... Уж не нарушаете ли вы какие-то законы, держа такие вещи дома? Я-то думал, врачи им больше не пользуются.

– Не пользуются. Просто Генри любит антикварные побрякушки. У него даже валяется где-то насос для промывания желудка.

– Плевать мне на насосы! Тот ублюдок сам по себе опасен, а тут еще ваш долбаный анестетик! – Через секунду Маккензи взял себя в руки. – И вообще: как этот тип мог к вам забраться?

– Я ему... открыл...

Мы обернулись одновременно и увидели, как в комнату въезжает Генри. Дело в том, что мы с Маккензи решили устроиться в моем офисе, где не было риска испортить какие-нибудь улики, так как я всегда запираю дверь на ночь. Кроме того, я настоял на том, чтобы Генри перестали мучить вопросами. Происшествие очень сильно взволновало его, а почти часовая дача показаний не способствует улучшению самочувствия. Сейчас Генри, кажется, успел немного прийти в себя, хотя цвет лица у него был до сих пор землистым.

– Вы ему открыли, – скучным голосом процедил Маккензи. – А раньше говорили, что застали его в кабинете.

– Да, правильно. Только виноват все равно я. Я тут думал, пытался анализировать и... – Генри тяжело вздохнул. – В общем, я... не могу точно припомнить, что действительно запер кухонную дверь, прежде чем идти спать.

– Раньше вы утверждали, что она была закрыта.

– Да, я так предположил. Понимаете, я всегда запираю ту дверь. В смысле как правило...

– Но не сегодня.

– Я не... уверен. – Генри откашлялся. До боли ясно, что ему не по себе. – Получается, не запер.

– А шкафчик? Тоже не заперли?

– Этого я не знаю. – Кажется, Генри сильно устал. – Ключи держу в ящике стола. Он мог их найти или...

Голос его становился все тише, пока не пропал совсем.

Что же касается Маккензи, то полицейский, похоже, едва сдерживался, чтобы не взорваться.

– Скольким людям было известно про хлороформ?

– Бог его знает... Банка всегда там стояла, еще до меня. Я никогда не считал это секретом.

– Значит, любой вошедший мог ее увидеть?

– Наверное, да, – угрюмо признал Генри.

– Здесь ведь амбулатория, – сказал я инспектору. – Всякий знает, что у врачей имеются опасные вещества. Транквилизаторы, седативные средства, да что угодно...

– Которые должны храниться под замком, – ответил Маккензи. – Словом, грабитель просто зашел и взял, что ему нужно.

– Слушайте, я его сюда не приглашал! – вскинулся Генри. – Вы что, не видите, мне и без того не по себе! Тридцать лет работаю врачом, и никогда не случалось ничего подобного!

– А вот сегодня случилось, – напомнил ему Маккензи. – В тот самый вечер, когда вы забыли запереть дверь.

Генри опустил голову.

– Если честно... может быть, это было не в первый раз. Бывали такие случаи, когда я... просыпался утром, а дверь не заперта. Пару раз, не больше. Я обычно сам себе напоминаю, что надо все закрывать на замок, – торопливо добавил он. – Но... знаете, последнее время я какой-то... забывчивый.

– Забывчивый. – Голос у Маккензи стал совершенно невыразительным. – Однако же в дом к вам проникли впервые, я правильно понял?

Я чуть было не ответил за Генри, мол, да, конечно. Меня остановило измученное выражение его лица.

– Ну... я... – Он принялся нервно переплетать пальцы. – Не уверен...

Маккензи молча смотрел на него в упор. Наконец Генри потерянно пожал плечами:

– В общем, пару раз мне показалось, что в шкафу... кто-то копался...

– Копался? В смысле что-то пропало?

– Я не знаю, не знаю... Не уверен... Может, память выкидывает фокусы. – Он виновато взглянул на меня. – Извините, Дэвид. Мне следовало сказать вам об этом. Да я надеялся, что... Ну... я думал, если повнимательнее следить за собой...

Он безнадежно всплеснул руками. Я уже не знал, что и сказать. Острее, чем раньше, ощущалась вина: ведь он в последнее время столько раз вел за меня прием. Если оставить в стороне его инвалидность, мне всегда казалось, что Генри физически совершенно здоров. Сейчас же, глубокой ночью, стали видны признаки, которых я раньше не замечал. Мешки под глазами, глубокие складки на шее, провисшая кожа под небритым подбородком, седая щетина... Даже если учесть пережитое потрясение, он выглядел старым и больным.

Я перехватил взгляд Маккензи и мысленно приказал ему остановиться, не давить слишком сильно. Сжав губы в тонкую бескровную полоску, инспектор вывел меня в коридор, оставив Генри сидеть в одиночестве с чашкой чая, которую ему приготовила молоденькая женщина-полицейский.

– Вы понимаете, что это означает? – спросил Маккензи.

– Да.

– В дом могли проникнуть далеко не в первый раз.

– Понимаю.

– Очень хорошо, что вы все так понимаете. Потому что ваш друг может потерять лицензию. Одно дело, если бы просто наркоманы, но мы же говорим про маньяка! А сейчас получается, что убийца преспокойненько мог сюда заходить и брать что нужно. И еще неизвестно, сколько все это длилось!

Я успел остановиться, прежде чем у меня вылетело очередное «да».