Выбери любимый жанр

Оценить:

Лики смерти

Оглавление

– Спасибо на добром слове.

– Что я еще могу?

Я сказал.

– Ты шутишь.

– Нет.

– Нам нужны люди, а твой отдел вмешаться не может.

– Как раз когда я начала надеяться на твой здравый смысл.

– Так сделаешь или нет?

– Угу. Обещать не могу, но постараюсь. Ладно, шевелись. Они ведь сейчас приедут.

– Уже ушел. Спасибо, Мёрф.

Я положил трубку, открыл шкаф и достал пару старых картонных ящиков с разным тряпьем. Порывшись в них, я нашел-таки свою старую брезентовую ветровку. Она здорово выцвела и в паре мест порвалась, зато была чистая. Ей, конечно, недоставало той приятной, успокаивающей тяжести на плечах, но она скрывала пистолет гораздо лучше, чем куртка. И вид я в ней имел крутой. Ну, по крайней мере круче, чем без нее.

Я рассовал по карманам причиндалы, запер за собой дверь и сел в Мартинову машину. Мартина в ней не было. Сьюзен сама сидела за рулем.

– Давай быстрее, – сказал я. Она кивнула и нажала на газ.

Отъехав от дома на некоторое расстояние, я оглянулся. Нас никто не преследовал.

– Я так понимаю, Мартин отказался помогать?

Сьюзен покачала головой:

– Нет. Он сказал, у него есть другие дела, важнее. Еще он сказал, что это относится и ко мне.

– А ты что?

– Сказала, что он узколобый, твердокожий, выживший из времени, эгоистичный ублюдок.

– Стоит ли удивляться, что ты ему нравишься.

Сьюзен чуть улыбнулась.

– Братство – это вся его жизнь, – сказала она. – Он предан делу.

– А ты? – спросил я.

Некоторое время Сьюзен вела машину молча.

– Как все прошло у тебя?

– Поймали самозванца. Он выложил нам, где соберутся нехорошие парни сегодня вечером.

– Что ты с ним сделал?

Я рассказал.

Некоторое время она косилась на мое лицо.

– Ты в порядке? – спросила она наконец.

– Нормально.

– Вид у тебя не совсем нормальный.

– Ничего. Все прошло.

– Но ты в порядке?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Хорошо, что ты этого не видела.

– Да? – спросила Сьюзен. – Это почему?

– Ты дама. Мочить нехороших парней – мужское занятие.

– Грязный шовинист.

– Угу. Это я от Мёрфи набрался. Дурное влияние, понимаете ли.

Мы миновали первый указатель по дороге на стадион.

– Ты правда думаешь, что можешь победить? – спросила Сьюзен.

– Угу. Черт, в списке неприятностей на сегодняшний день Ортега занимает третье место, если не четвертое.

– Но если даже ты победишь, что это изменит?

– Еще как изменит! Так меня убьют не сейчас, а позже вечером.

Сьюзен рассмеялась. Смех вышел не слишком веселый.

– Ты не заслужил такой жизни.

Я сощурился.

– Заслуги, – произнес я замогильным голосом, – не имеют ни малейшего отношения...

– Заткнись, – возмутилась Сьюзен. – Если ты мне еще Клинта Иствуда цитировать будешь, я машину на столб намотаю.

– Довольна, шпана? – ухмыльнулся я и поднял левую руку ладонью вверх.

Мгновение спустя ее ладонь мягко легла в мою.

– Должна же девушка и честь знать.

Остаток пути до стадиона мы проехали молча, держась за руки.

Мне еще ни разу не приходилось видеть Ригли с пустыми трибунами. Для стадиона это как-то неестественно. Сюда приходишь вместе с оравой людей, и на твоих глазах что-то происходит. На этот раз возвышавшийся посреди акров пустых стоянок стадион еще более обычного напоминал огромный скелет. В пустых трибунах гулял, посвистывая, постанывая и подвывая, ветер. Сгущались сумерки, и по асфальту стоянок тянулись паучьими лапами тени от незажженных фонарей. Тьма сгустилась в арках и входах стадиона, отчего они напоминали пустые глазницы.

– Ну, хоть вид у него не такой призрачный, – хмыкнул я.

– Что дальше? – поинтересовалась Сьюзен.

Еще одна машина свернула к стадиону следом за нашей. Я узнал ее: я уже видел ее на стоянке рядом с МакЭнелли вчера вечером. Отъехав от нас футов на пятьдесят, она затормозила и остановилась. Ортега вышел из машины и, не закрывая дверцы, нагнулся, говоря что-то водителю – смуглому мужчине в темных очках. На заднем сиденье были еще двое, но разглядеть их я не смог. Готов поспорить, все трое из Красной Коллегии.

– Нам нельзя подавать вида, что мы боимся, – буркнул я и вышел из машины.

Я не смотрел на Ортегу, но захватил с собой посох, оперся на него и принялся разглядывать стадион. Ветер хлопал полами моей куртки, время от времени показывая кобуру у меня на поясе. Тренировочные штаны я сменил на темные джинсы, сверху надел черную шелковую рубаху. Кажется, древние монголы – а может, кто-то еще, – носили шелковые рубахи, потому что стрелы входили в тело вместе с тканью, и это позволяло выдернуть зазубренный наконечник из раны, не вынув при этом собственных потрохов. Я не рассчитывал на стрелы с зазубренными наконечниками... впрочем, ожидать можно было чего угодно и похлеще.

Сьюзен тоже вышла из машины и остановилась рядом со мной. Ветер трепал ее волосы так же, как мою куртку.

– Что ж, очень мило, – шепнула она, почти не открывая рта. – У тебя очень грозный вид. Ортегов водила только что штанов не намочил от страха.

– Тебя слушать – сердце радуется.

Так мы постояли с минуту, пока до нас не донеслось ритмичное уханье – не иначе, один из тех жутких сабвуферов, которые так любят ставить себе в тачки всякие недоумки. Уханье становилось все громче, потом завизжали покрышки, и на стоянку зарулил Томас в шикарной белой спортивной машине. Не той, что я видел накануне, а в другой. Машину он остановил поперек разметки. Он вырубил стерео и вылез из салона; следом за ним выплыло небольшое облачко дыма. Явно не сигаретного.

– Паоло! – вскричал Томас. Сегодня на нем были голубые джинсы в обтяжку и черная футболка с Баффи – Истребительницей Вампиров. Незавязанный шнурок на одном из его башмаков волочился по асфальту; в руке он держал бутылку виски. Он приложился к бутылке, сделал большой глоток и, виляя, двинулся через стоянку к Ортеге.