|
Оценить:
|
Поместье-зверинец
2
Итак, перед вами рассказ о горестях и испытаниях, которые выпали на нашу долю, когда мы сделали первый шаг к чрезвычайно важной, на мой взгляд, цели.
Глава первая
ПОМЕСТЬЕ-ЗВЕРИНЕЦ
Уважаемый мистер Даррел!
Мне восемнадцать лет здоровье в порядке прочитал ваши книги не возьмете ли вы меня на работу в ваш зоопарк...
Одно дело приходить в зоопарк как простой посетитель, совсем другое – быть владельцем зоологического сада и жить на его территории. Это порой не так уж приятно. Конечно, вы можете в любое время дня и ночи выскочить и проведать своих подопечных, но это значит также, что вы двадцать четыре часа в сутки находитесь на дежурстве. У вас дома обед, дружеская вечеринка, и вдруг все срывается, потому что какой-нибудь зверь сломал себе ногу, или вышло из строя центральное отопление в павильоне рептилий, или... причин может быть десяток. Понятно, зимой наступает затишье, иногда целые дни проходят без единого посетителя, и вы начинаете чувствовать, что зоопарк в самом деле ваша личная собственность. Но радость, которую при этом испытываете, омрачается совсем не легкой тревогой, когда вы смотрите на растущую гору счетов и сопоставляете ее с поступлениями от входных билетов, равными нулю. Зато в разгар сезона дел и посетителей так много, что время летит незаметно и вы забываете о всех перерасходах.
Обычный день зоопарка начинается перед рассветом. Небо чуть тронуто желтизной, когда вас будит птичий концерт. Спросонок вам даже непонятно, где вы – на Джерси или опять в тропиках. Вот зарянка своими трелями вызывает солнце, ей вторят мягкие, с хрипотцой, мелодичные крики турако. Весело засвистел черный дрозд. Только он кончил петь, раздается торопливая, взволнованная болтовня белоголовой сойки. И чем светлее на дворе, тем громче звучит этот несогласованный космополитический оркестр. Дрозд силится перекричать звонкие, властные голоса кариам, сорочий гомон перебивает гусиное "га-га-га" и нежное, жалобное воркованье бриллиантовых горлиц. Даже если вы устоите против этого музыкального штурма и снова задремлете, вас вдруг безжалостно разбудит звук, напоминающий басистое гудение телеграфного столба в сильный ветер. Звук этот разгоняет сон не хуже, чем будильник, он означает, что явился Трампи и, если вы неосторожно оставили окно открытым, надо срочно готовиться к обороне. Трампи – серокрылый трубач, известный орнитологам как Psophia crepitans. В зоопарке он выполняет три обязанности: экскурсовода, "распорядителя" и деревенского дурачка. Честно говоря, Трампи похож на неладно скроенную курицу в мрачном траурном одеянии.
Перья почти сплошь черные, на шее словно лоснящийся шелковый галстук, и только пепельно-серые крылья немного оживляют унылый наряд. Глаза темные, блестящие, лоб высокий и выпуклый – внешний признак ума, которого на самом деле нет.
Трампи почему-то твердо убежден, что утром он первым делом обязан прилететь к вам в спальню и сообщить, что произошло за ночь в зоопарке. Это делается не совсем бескорыстно. Трампи надеется, что ему почешут голову. Если вы слишком крепко спите или слишком ленивы, чтобы, заслышав его приветственный глас, соскочить с кровати, он с подоконника прыгнет на тумбочку, щедро ее разукрасит и энергично взмахнет хвостом, восхищенный собственным творчеством, затем приземлится на кровати и начнет расхаживать взад и вперед, бренча будто обезумевшая виолончель, пока не убедится, что полностью завладел вашим вниманием. Волей-неволей, прежде чем он украсит мебель или ковер еще каким-нибудь своеобразным узором, встаешь, ловишь его (задача нелегкая, ибо Трампи на редкость проворен, а вы спросонок двигаетесь как лунатик), выставляешь за окно и плотно затворяешь раму, чтобы он не пробрался внутрь снова. Но все-таки он вас поднял с кровати, и вы спрашиваете себя, есть ли смысл ложиться и досыпать или лучше уже одеваться. Тут из-за окна доносится серия отчаянных воплей, словно там режут обладательницу очень скверного сопрано. На дворе, на бархатно-зеленом газоне у лавандовой изгороди, важные павы исследуют росистую траву, а вокруг них делает пируэты павлин, и его роскошный хвост блестит и переливается на солнце, будто волшебный фонтан. Вот павлин опустил свой хвост, вскинул голову, и в утреннем воздухе, заглушая все звуки, разносится его истошный крик.
В восемь часов приходят служащие, слышно, как они здороваются друг с другом. В звоне ведер и шуршании щеток почти совсем тонут птичьи голоса. Вы одеваетесь и выходите на свежий утренний воздух, чтобы проверить, все ли в порядке в вашем зоопарке.
В длинной двухэтажной постройке из гранита, где некогда стоял большой пресс для сидра, а теперь обитают обезьяны и другие млекопитающие, царит оживление. Только что на время уборки выпустили из клетки горилл, и они носятся повсюду с ликованием, точно школьники после уроков. Их так и подмывает сорвать таблички, выдернуть из гнезд электрические нагреватели, разбить флуоресцентные лампы. Но на страже стоит Стефан с метлой в руках и бдительным оком следит, чтобы они не слишком набедокурили. Круглый, вечно улыбающийся Майк и рыжий обладатель аристократического носа Джереми убирают в клетке накопившиеся за сутки следы пребывания горилл и посыпают пол сугробами свежих белых опилок.
Все в порядке, заверяют они, за прошедшую ночь ни у кого не появилось никаких тревожных симптомов. Звери, полные энергии, возбужденные началом нового дня, снуют в своих клетках и кричат вам "доброе утро". Этэм, черная целебесская обезьяна, смахивающая на черта, висит на проволочной сетке и приветственно скалит зубы, издавая резкие кудахтающие звуки. Мохнатые мангустовые лемуры с оранжевыми глазами прыгают с ветки на ветку, по-собачьи виляя длинными толстыми хвостами и обмениваясь громкими криками, удивительно похожими на хрюканье. Пониже, присев на задние лапы и обвив цепким хвостом ветку, с таким видом, будто ему только что присвоили звание почетного гражданина, озирает свою обитель бинтуронг Бинти. Он больше всего похож на небрежно сделанный коврик, к одному концу которого пришили странную восточную головку с длинными пушистыми ушами и выпуклыми круглыми, довольно бессмысленными глазами.
