Поместье-зверинец

Оглавление

Вот в этом-то и заключается трудность врачевания диких животных. Многие из них, можно сказать, таят свою болезнь, первые признаки недуга проявляются только тогда, когда уже ничего или почти ничего не сделаешь. Помню случай с одной пичугой. Сразу после восхода солнца она хорошо поела, потом все утро весело щебетала, а в три часа дня уже была мертва, и до последней минуты никто не заметил ничего неладного. Некоторые животные даже при самых ужасных недугах выглядят совершенно здоровыми, отлично едят и резвятся. Словом, все как будто в порядке, и вдруг однажды утром вы замечаете признаки недомогания и не успеваете даже опомниться, как животное уже мертво. Но в тех случаях, когда симптомы очевидны, надо еще разобраться, в чем дело. Ветеринарный справочник тут не выручит, в нем можно найти несколько сот подходящих к описанию болезней, и каждая требует особого лечения. Есть отчего прийти в отчаяние.

Обычно способ лечения находишь опытным путем. Иногда при этом бывают поразительные результаты. Взять, например, так называемый ползучий паралич, страшную болезнь, поражающую преимущественно обезьян Нового Света. Когда-то от него не знали никакого средства, это был подлинный бич, гроза любого обезьянника. Первые симптомы болезни совсем незначительны: у животного лишь плоховато гнутся бедренные суставы. Но уже через несколько дней вы замечаете, что обезьяна перестает двигаться, сидит на одном месте. Это следующая стадия, когда обе задние конечности парализованы, но еще сохраняют чувствительность. Постепенно паралич распространяется, пока не охватит все тело. Прежде, если болезнь достигала этой стадии, оставалось только усыпить животное.

Мы потеряли из-за ползучего паралича несколько красивых и ценных обезьян. Чего только я не перепробовал, пытаясь их вылечить. Делал массаж, менял стол, впрыскивал витамины – все напрасно. Мне было досадно, что я не могу найти средство против этого гнусного недуга. Больно было смотреть, как он с каждым днем все сильнее одолевает обезьяну.

Как-то я заговорил об этом со своим другом ветеринаром. Мне казалось, сообщил я, все дело в питании, однако мои попытки подобрать правильный стол ничего не дали. Немного поразмыслив, ветеринар сказал, что, может быть, обезьянам не хватает фосфора. Пусть даже фосфор есть в пище, но организм его почему-то не усваивает. Если дело в этом, надо впрыскивать витамин D3. И в следующий раз, когда у одной из наших обезьян появились первые признаки паралича, ее вытащили из клетки и, как ни громко она возмущалась таким обращением, впрыснули D3. Затем я неделю внимательно наблюдал за ней, радуясь, что ей явно становится лучше. В конце недели ей сделали второй укол, и через четырнадцать дней она была совсем здорова. После этого я взялся за великолепную красную мартышку из Западной Африки. У нее паралич начался давно, она уже вовсе не двигалась, и, чтобы кормить ее, приходилось ей поднимать голову. Если и тут поможет D3, решил я, эффективность лечения будет доказана. Удвоив обычную дозу, я сделал укол; три дня спустя мартышка снова получила двойную дозу витамина. Через неделю моя пациентка сама поднимала голову во время кормления, а через месяц полностью излечилась. Поистине замечательное средство! Не оставалось никакого сомнения, что в D3 заключено спасение от паралича. Теперь, если какая-нибудь из наших обезьян начинает волочить ноги, у нас больше не обрывается сердце от мысли, что ей грозит неминуемая гибель. Мы просто делаем больной укол, и вскоре она опять становится бодрой и здоровой.

И еще одно средство мы широко применяем с несомненным успехом – витамин B12. Он действует бодряще на организм и, что более важно, стимулирует аппетит. Если животное хандрит или отворачивается от еды, укол B12 быстро его исцеляет. Сперва я так лечил только млекопитающих и птиц, но не рептилий. Рептилии биологически резко отличаются от птиц и млекопитающих, поэтому надо быть осмотрительным в выборе лекарства для них. Что годится для белки или обезьяны, может убить змею или черепаху. Но вот мне пришлось заняться обитателем павильона рептилий, молодым боа, которого мы полгода назад приобрели у одного торговца. Удав был очень смирный, только почему-то упорно отказывался есть. Раз в неделю его вытаскивали из клетки, силой открывали рот и заталкивали в глотку убитых крыс или мышей. Ему это вовсе не нравилось, но он кротко все сносил. Принудительное кормление змей – дело рискованное. Как ни стараешься быть осторожным, всегда есть опасность повредить нежные слизистые оболочки рта и занести инфекцию, а там недалеко и до гангренозного стоматита, к которому змеи очень предрасположены и который трудно излечивается. Не без трепета решил я впрыснуть удаву B12 и посмотреть, что получится. Укол сделал посредине тела, в толстую мышечную ткань, покрывающую позвоночник. Боа, обвивший кольцами мою руку, словно и не заметил ничего. Я поместил его обратно в клетку и ушел. Позднее я проведал его. С ним, кажется, все было в порядке. Тогда я предложил Джону положить на ночь корм. Джон принес двух крыс и утром с радостью сообщил мне, что боа не только съел обеих крыс, но даже хотел схватить его руку, когда он открыл клетку. С той поры наш удав больше не хандрил. Видя, что змее витамин B12 явно пошел на пользу, я испытал его на других рептилиях. Оказалось, что периодические уколы благотворно действуют на ящериц и черепах, особенно в холодную пору. В нескольких случаях только эти уколы спасали наших рептилий от смерти.

Естественно, дикие животные – самые трудные пациенты на свете. Если какой-нибудь медицинской сестре покажется, что на ее долю выпала тяжелая профессия, пусть попробует ухаживать за животными. Редко они благодарны вам за помощь, да вы и не ждете благодарности. Все, о чем вы мечтаете (чаще всего напрасно), – минимум послушания, когда даешь пациенту лекарство, делаешь перевязку и так далее. Испытав в двухсотый или трехсотый раз горькое разочарование, вы примиряетесь с тем, что прием лекарства – это всякий раз потасовка, и большая часть целебного снадобья попадает не в желудок больного, а вам на одежду. Вы быстро осознаете тщетность всех попыток предохранить раны от инфекций, ведь только заковав пациента с ног до головы в гипс, можно помешать ему избавиться в полминуты от любых бинтов. Всего труднее, конечно, с обезьянами. Начать с того, что у них по сути дела четыре руки, которыми они отбиваются от вас и срывают бинты. Обезьяны, как правило, очень сообразительны и слишком возбудимы, всякое врачевание они воспринимают как своего рода утонченную пытку, хотя бы оно было совершенно безболезненно. Эти нервные существа ведут себя как ипохондрики. Какая-нибудь нехитрая, вполне излечимая болезнь способна убить их только потому, что ими овладевает черная меланхолия и они чахнут. Ухаживая за мрачной обезьяной, решившей, что она уже не жилец на свете, нужно держаться весело и бодро, как делают врачи с Харли-стрит.