Гимн перед битвой

Оглавление

Затвор дробовика Мосовича остался в заднем положении, и он понял, что ему конец. Минимум шесть послинов еще держались на ногах, и он пожалел, что отдал Трэппу свой кольт. Он достал нож и вышел из-за комля. Кентавры обнажили свои метровые клинки.

Когда они ринулись вперед, Трэпп ухватился за выступающий корень и с размаху нырнул в жижу. Когда оставшиеся послины подскочили к раненому сержант-майору, увенчанная сталью рука взметнулась из грязи и вспорола брюхо последнему. Покрытая грязью фигура выскочила из болота и скользнула на спину следующего послина, так что он даже не успел взбрыкнуть. Молниеносно, почти незаметно для глаза, сверкнула сталь. Когда практически обезглавленный кентавр рухнул в грязь, остальная группа повернулась к ловкому нападавшему, но он снова исчез в трясине.

Пока оставшиеся без лидера послины шарили в грязи в поисках верткого, как угорь, «морского котика», Мосович прыгнул на спину одного и быстро перерезал ему горло. Хотя ему было далеко до «котика», он хотел доказать, что тоже не промах с ножом.

В этот самый момент в десяти метрах от кучки рыщущих послинов Трэпп еще раз вынырнул из мутной жижи с кольтом в руке. Он резко опустил ствол, чтобы вылить воду, обхватил рукоятку обеими руками и быстро выстрелил три раза, убив трех послинов. Когда он повел стволом в сторону четвертого, заряд дроби отбросил его назад, во все стороны полетели кровь и клочья внутренностей.

Кольт выпал из руки «котика», и Мосович понял, что у него остался только один шанс. Он «ласточкой» прыгнул со спины мертвого послина и нырнул в грязь за пистолетом.

Последние два послина бросились к этому месту и принялись шарить в фиолетовой слизи. Один забулькал от восторга, когда зацепил за ремень и вытащил облаченного в камуфляж воина из жидкой могилы. Мосович извивался в хватке, словно угорь, уперся сапогом в сбрую зверюги и вывернулся, словно акробат, чтобы поднять руку. Последнее, что довелось увидеть изумленному послину, было дуло кольта сорок пятого калибра.

24

Орбита, Дисс IV.

15 мая 2002 г., 21:25 по Гринвичу.

Последнее совещание по вопросу, развертывать ли батальон ББС в соответствии с планом, в спешном порядке состоялось накануне дня Д. Большинство его подразделений уже находились на нижних палубах и двигались к шлюзам высадки, поэтому к концу совещания среди собравшихся царило мрачное настроение. В небольшое помещение срочным порядком установили шаткий пюпитр и стол, достаточно большой для размещения всех, кто считал необходимым высказать свое мнение насчет развертывания.

Штаб батальона устроил настоящий спектакль, увенчанный представлением штабного офицера в бронескафандре. Майк мог с точностью до минуты предсказать общее время, проведенное офицером в скафандре, и отметил различные неявные признаки плохой ассимиляции. Вопреки этому и сам скафандр, и красочная мультимедийная демонстрация встроенного в него оружия оказались эффектным аргументом.

Майк выступал последним и закончил на серьезной ноте. Он внимательно слушал предыдущие выступления и чувствовал, какое решение будет принято. Несмотря на все лекции, прочитанные им на многочисленных собраниях, он знал, что последнее слово остается за этой группой. А они просто не уделяли должного внимания. Адъютанты и прочие офицеры постоянно заходили в помещение, докладывали обстановку, получали распоряжения. Собравшиеся то и дело отвлекались, и каждый для себя уже заранее все решил. Майк ощущал себя прорицателем, словно Кассандра.

— Хотя в настоящее время батальон выполнил минимальные требования в восемьдесят процентов стандарта оперативного развертывания, высокая степень готовности и натренированности в некоторых областях, таких как выдающиеся достижения в освоении скафандров среди младших сержантов и офицеров, маскирует крупные провалы в других местах. Непонимание старшими офицерами и сержантами батальона принципов работы технологии вкупе с вытекающей отсюда плохой связью и управляемостью приводят к ситуации, чреватой провалом.

Рассматривая положение с точки зрения проверки жизнеспособности и успешности миссии, представитель Команды Разработчиков не может рекомендовать боевое применение в настоящий момент. Старшим офицерам требуется минимум еще сто пятьдесят часов штабных тактических занятий, прежде чем станет возможным оценить готовность. Благодарю за внимание.

Он спрятал лазерную указку в рукав боевого шелка, прошел к своему месту и сел. Так как он являлся представителем Команды Разработчиков, у него хоть было место за столом.

— О’кей, — сказал генерал Хаусмэн, — давайте начистоту. Рекомендации, разворачивать или нет? Я спрашиваю мнения Г-3, начальника штаба и представителя Команды Разработчиков.

Исключение из этого списка представителей батальона было намеренной пощечиной подполковнику из воздушного десанта. Командир батальона знал, что если батальон не допустят до участия в боевых действиях, его карьере конец.

— Генерал Стаффорд, Г-3 говорит «за»?

— Так точно, сэр, — сказал долговязый генерал, постукивая пальцами по столу. — Я принимаю аргументацию лейтенанта в отношении проблемы со связью и управлением, но, без обиды, лейтенант, вы видите все с упрощенной точки зрения младшего офицера. Эти симуляторы чертовски реалистичны, до такой степени, что искажают представление о реальном бое. В таких ситуациях случаются трудности со связью и управлением. Лейтенанты в своей массе ожидают, что все должно быть ясно и понятно. Так обычно не бывает. Я думаю, они готовы, давайте спустим их с поводка.