Королевская битва

Оглавление

Кадзуо элементарно хотел выяснить, как ведет себя человек после того, как его застрелят. Даже не то чтобы хотел. Он просто подумал: «Пожалуй, неплохо будет узнать».

Отняв руку от трупа, Кадзуо коснулся своей головы у левого виска — или, если точнее, чуть дальше за виском. Сторонний наблюдатель подумал бы, что он просто поправляет прическу.

Но прическа здесь была ни при чем. Кадзуо сделал этот жест из-за странного ощущения в голове — не боли, не зуда, а чего-то неуловимого и редкого, ощущаемого лишь несколько раз в году. Тогда он всякий раз машинально касался этого места за левым виском.

«Родители» Кадзуо обеспечили ему прекрасное образование. Однако, несмотря на обширные знания во всем, что требовалось знать о мире в столь юном возрасте, Кадзуо понятия не имел, что это за ощущение. К тому времени, как он вырос настолько, чтобы узнавать себя в зеркале, почти все следы повреждения уже исчезли. Другими словами, Кадзуо даже не догадывался о том, что едва не погиб в результате автомобильной аварии, которая явилась причиной повреждения мозга еще в утробе матери. Не знал он ни о том, что тогда же погибла его мать, ни о разговоре его отца со знаменитым доктором по поводу шплинта, проникшего в череп Кадзуо перед самым его рождением. А его отец и знаменитый доктор, хвалившийся успешно проведенной операцией, в свою очередь не знали о том, что в результате введения шплинта мозг Кадзуо лишился целого участка нервной ткани. Все эти факты так и остались в прошлом. Доктор вскоре умер от печеночной недостаточности, его отец (или, если более точно, его настоящий отец) — от осложнений после аварии. Таким образом, не осталось никого, кто мог бы поделиться этой информацией с Кадзуо.

Впрочем, одно было совершенно точно — Кадзуо сам не сознавал (а позднее так и не смог понять, но именно в этом все и дело): Кадзуо Кирияма не испытывал ни горя, ни вины, ни жалости к четырем трупам, включая труп его закадычного приятеля Мицуру. Более того, с тех самых пор, как он оказался в таком вот виде заброшен в этот мир, Кадзуо ни разу не испытал ни единой эмоции.

Осталось 34 ученика

12

На северной оконечности острова, в противоположной стороне от того места, где в компании четырех трупов находился Кадзуо, над морем нависал крутой утес более двадцати метров высотой. На этом утесе имелась небольшая площадка, покрытая буйной травой. Разбиваясь об утес, волны рождали влажное облако, которое легкий ветерок затем разносил по сторонам.

На самом краю этого утеса бок о бок сидели Сакура Огава (ученица номер 4) и Кадзухико Ямамото (ученик номер 21). Их ноги свисали с края. Правой рукой Сакура нежно держала левую ладонь Кадзухико.

Вокруг валялись их рюкзаки и спортивные сумки, а также компасы. Подобно Кадзуо, который предписал членам своей «семьи» встретиться на южной оконечности острова, Сакура нацарапала на клочке бумаги «северный конец» (совсем рядом с фразой «мы будем убивать друг друга»). Бумажку она затем передала Кадзухико. По крайней мере, им посчастливилось оказаться в противоположной стороне от Кадзуо. Несмотря на жуткие обстоятельства, Сакура и Кадзухико были вполне счастливы уже тем, что оказались вместе. За поясом у Кадзухико имелся кольт «Магнум» калибра .357, но он уже решил в любом случае его не применять.

— Как тихо, — прошептала Сакура. Волосы девочки были довольно коротко подстрижены, а ее прелестное личико буквально светилось легкой улыбкой. Высокая и стройная, Сакура, как всегда, сидела выпрямив спину. Кадзухико прибыл совсем недавно. Пока они обнимались, тело Сакуры дрожало, точно у раненой пташки.

— Да, очень тихо, — отозвался Кадзухико. Если не брать в расчет его слишком широкую переносицу, он был достаточно симпатичным. Затем Кадзухико отвернулся от Сакуры и стал оглядывать широкую панораму. У них под ногами, освещаемое лунным светом, расстилалось черное море. Вдалеке виднелись темные очертания островов, а за ними — длинная полоска земли. На этих мелких островах и длинной полоске земли (судя по всему — острове Хонсю) горели яркие огни. Была уже почти половина четвертого. Большинство людей мирно спали. Или, быть может, кто-то из детей занимался там поздней ночью, готовясь к вступительным экзаменам в старшие классы. Огни казались страшно далеко, но на самом деле они теперь были еще дальше — в целом мире от двух влюбленных.

Примерно в двухстах метрах от берега Кадзухико заметил черное пятнышко. Похоже, там был один из тех кораблей, о которых упоминал Сакамоти. По его словам, эти суда находились там «затем, чтобы убить всякого, кто попытается сбежать по морю». Хотя во Внутреннем Японском море всегда, даже ночью, происходило оживленное движение, мимо этого острова не прошло ни одного корабля. Правительство временно отменило здесь все транспортные маршруты.

Было холодновато. Кадзухико наконец-то оторвал глаза от черного пятнышка. Выходя из школы, он уже видел трупы Маюми Тэндо и Ёсио Акамацу. А также незадолго до прибытия сюда слышал далекие выстрелы. Игра началась, и так будет продолжаться до самого конца. Но для них с Сакурой это уже, похоже, никакого значения не имело.

— Спасибо тебе, Кадзухико. — Сакура смотрела на крошечный букетик у себя в левой руке. По пути сюда Кадзухико сорвал несколько похожих на клевер цветочков. На самом верху длинных и тонких стеблей маленькие лепестки были собраны в симпатичные помпончики. Конечно, букетик получился не самый впечатляющий, но ничего лучше он найти не смог.

Кадзухико постарался улыбнуться.

— Пожалуйста.

Сакура долго смотрела на букетик и наконец сказала: