Меньшее зло

Оглавление

122

– Мало шансов. Нарвешься только.

– Не исключено. О! — Антон поднял палец. — Как вариант — я и друг ищем работу. В охране. Может, возьмут, если по пути? Мы не мелюзга какая-то!..

И эта идея была не по душе. Но...

– Ладно, рискни. Только не при буром. Нам еще шума не хватало,

– Да уж. А ты пока к циркачам сходил бы. С ними-то проще будет...

– Логично.

Я отпил из кувшина, покосился на мясо и вздохнул. Запах от него шел не такой уж и плохой. Но рисковать и есть это... Солитер, кишечные заболевания, дизентерия, пищевое отравление — на выбор. Уж лучше потерпим.

– Пошли.

– Пошли. По сторонам глядеть, друг друга из виду не упускать, при шухере отходить быстро,

– А то ж...

5

Что уж наплел торговцам Антон, не знаю. Однако те вполне благосклонно приняли его в свою компанию и даже поднесли кружку какого-то пойла. Вино или пиво. Бедный Антон. Дабы не испортить отношения в самом начале, он вынужден был осушить кружку до дна. Ладно, не умрет. Не цианид же там в самом деле... Осилив подношение, тот сам сделал заказ для всех, дав понять новым знакомым, что деньги у него водятся. Тем самым показав свой уровень. Торговцы ведь с рваньем и бесштанным разговаривать не станут.

Подивившись про себя умению друга, я сам попробовал наладить контакт с циркачами. Дело тоже не простое. Бродячие артисты, несмотря на показательную открытость, люди довольно замкнутые. Большую часть жизни они проводят в дороге. А пути сообщения в средневековье, как известно, спокойствием и безопасностью не отличаются. Так что артисты поневоле вынуждены защищать свои жизни и скромные «богатства».

Ну и других причин полно. Молодых здоровых парней многие владетельные хозяева желают заполучить в дружины или холопы. Юных танцовщиц те же хозяева желают заполучить в свои постели. А беременность выводит танцовщицу из строя. Зачастую навсегда.

Есть и еще поводы не допускать кого попало в святая святых колесной Мельпомены.

Словом, мой визит за кулисы балагана не вызвал радости. Меня встретил хмурый мужчина лет сорока. Дородный, малоподвижный, он мог исполнять разве что роли силачей или клоунов. Или как их здесь величают?..

Кроме него, я разглядел того ловкого парня, что жонглировал кинжалами. Еще увидел молоденькую девчушку, что играла на неведомом инструменте. Двух парней лет тридцати, двух женщин такого же возраста. Они, видимо, работали с куклами. Кто-то копошился у фургона, со стороны второго помоста с занавесом раздавались голоса.

У всех циркачей вид уставший и довольный одновременно. Целый день работать — дело нелегкое. Но, видимо, сегодня был хороший заработок.

– Что угодно господину? — изобразил на лице подобие улыбки старший циркач.

Это у них традиция такая — каждого человека, не важно, кто он, встречать вежливо и приветливо. Не помешает. А отказать или откровенно послать куда подальше всегда успеется.

Я кивнул и коротко изложил версию прихода. Странник, иду наниматься в дружину на юг, но дороги не знаю. Не будет ли любезен многоуважаемый джинн, в смысле человек, рассказать мне о дорогах, а также подсказать, как быстрее исполнить задуманное. Ведь он — известный маэстро, наверняка хорошо знает все тракты, тропинки и дорожки...

Толика лести, вовремя ввернутая в монолог, выглядит своевременно и достойно. И воспринимается как следует.

Хозяин балагана (имею некоторые основания так его называть) лесть воспринял нормально. И судя по тому, что не указал мне на дверь, точнее, на полуоткрытый полог навеса, моя физиономия не вызвала у него отвращения.

Появление незнакомца вызвало некоторое оживление среди артистов. Я удостоился нескольких взглядов. От просто любопытных до оценивающих и кокетливых (от маленькой циркачки).

Самый пристальный, можно сказать, пронзительный взгляд был у хозяина. Он рассмотрел меня всего с ног до головы. Оценил обувь, накидку, голову, лицо, прическу, руки. Именно в такой последовательности. Вывод, который он сделал, ясен как солнечный день. Прилично, даже богато одетый человек, которому не чужды ванна, мыло и одежная щетка. Такое себе могут позволить только состоятельные люди.

А значит, моя легенда не совсем подходит к внешности. Но... всякое бывает. И отпрыски знатных фамилий иногда бегут из дома, бросив все.

В общем, мы поговорили. В личной палатке хозяина. Под вполне приличное вино (и мне пришлось попробовать местного алкоголя). Начав с дорог и проблем, с ними связанных, мы плавно перешли на другие вопросы. Трудности кочевой жизни, скудные заработки, война и все, что с ней связано, легенды и мифы, страшилки для детей и взрослых...

Чтобы огонь разговора не погас, я послал (через хозяина балагана, разумеется) одного из артистов за кувшинчиком вина. Дав пару монет. Сего «топлива» должно хватить на некоторое время.

От палатки до трактира, где сидел Антон, было метров сто пятьдесят. Я не видел его, но знал, что все пока в порядке. В противном случае последовал бы тоновый вызов радиостанции.

Принесенное вино подала танцовщица. Поставила кувшин и два кубка, одарила меня насмешливым взглядом и исчезла. Чтобы не вызвать раздражение хозяина, я даже не посмотрел на нее.

К концу беседы я не только получил массу интересной информации, но и договорился, что смогу поехать на юг вместе с балаганом. Циркачи вроде как хотят вот-вот покинуть городище. Торг подходит к концу и народу будет мало. Смотреть нехитрые представления и платить за них станет некому.

Распрощавшись с артистами, я покинул балаган и не спеша пошел к трактиру, укладывая новости в голове.

Торговцев у трактира не было. Антон стоял у коновязи, разговаривая с каким-то мужиком. Тот что-то увлеченно рассказывал, размахивая руками и надувая щеки. Никак еще одну местную легенду. Когда я подошел, мужик сразу затих, испуганно зыркнул, забормотал под нос и слинял.