Леди, будьте паинькой

Оглавление

Тори поспешно стиснула губы, чтобы скрыть улыбку. Он в самом деле очень милый, если такое определение применимо к подобного рода болванам.

— Честное слово.

— Собственно говоря, мне абсолютно все равно, но я знаю, что внешность человека играет для тебя роль… Что-то в том, как он выговорил это, вроде бы сухо и безразлично, но в то же время встревоженно, глубоко затронуло ее душу. Не говоря уже о некоторых интимных частях тела. Она просто не знала, что и думать и как собраться с мыслями. И неожиданно пришла к единственному решению.

— Ладно, Декс, я знаю, что делать. Проверю тебя на вшивость.

— Это как?

— Играем не по правилам. Только ты, я и матрац. Пора испытать, на что ты способен.

Его показная сдержанность мигом исчезла, в глазах появились веселые чертики. При виде смешливых морщинок в уголках этих глаз, клубки жара, медленно развертывавшиеся в ее крови, взорвались языками пламени.

— Вот как? А если я скажу тебе, что собирался вручить себя в качестве приза и подарка в брачную ночь?

— Смеешься? Ты что же, не желаешь спать со мной?

— Да я ни о чем другом думать не могу. Но зачем тебе, грубо говоря, покупать корову, если ты всегда сможешь получить от меня молоко даром? Нет, уж лучше я потерплю.

— Ты считаешь себя чем-то вроде приза?

— Определенно! — Его глаза ярко сверкнули. — Не желаю показаться слишком самоуверенным, и ничего не сказал бы, не затей ты этот разговор, но я изумительный любовник.

— Братец Кролик…

Не найдя подходящих выражений, Тори красноречиво воздела руки к небу. Декс рассмеялся, схватил ее в объятия и стал целовать, пока она не задохнулась. Где-то в самых глубинах ее затуманенного разума билась мысль, что он далеко не так невозмутим, как притворяется, но его рука, лежавшая у нее на груди, пробуждала такие восхитительные ощущения, что Тори не спешила ее оттолкнуть.

И с удивлением поняла, что Декс в самом деле умеет целоваться. Когда его язык погрузился в ее рот, Тори попыталась убедить себя, что в ее рвении завоевать привязанность мужчины есть нечто жалкое и она сделала ошибку, снизойдя до Декстера, но в его поцелуях не было ничего жалкого. Сладостные, бесконечно эротические… и заставляющие желать большего…

Они разомкнули руки, и едва перед взором Тори погасли звезды, она поняла, что мистер Зануда потрясен не меньше ее самой.

— Л-ладно, — запинаясь, выговорил он, — так и быть, я женюсь на тебе.

Она припала к сильной теплой груди, ощутила его дыхание на своем лбу и на какую-то долю мгновения едва не поддалась искушению ответить «да».

— О, Декс… ты уже через месяц горько об этом пожалеешь.

— Нет. И ты тоже будешь счастлива.

Тори следовало бы просто-напросто повернуться и уйти, но некий дьявол заставил ее замереть на месте.

— Сначала постель. Только потом я соберусь с мыслями. Я не из тех, кто покупает кота в мешке.

Он удивленно уставился на нее. В уголках губ заиграла зловещая улыбка.

— Пока об этом не может быть и речи. Но если я передумаю, ты первая об этом узнаешь.

Глава 17

Шагая рядом с Кенни по уединенной прибрежной тропе Сан-Антонио, Эмма неожиданно подумала, какую глупость совершила леди Сара Торнтон, уехав из Техаса, который так любила. Было в этом штате нечто неодолимо притягивающее: кипучая энергия, веселые дружелюбные люди и бескрайние полудикие просторы. Эмма обнаружила, что дышит глубже, полной грудью, словно объем легких каким-то волшебством увеличился вдвое. И чувствовала она себя по-другому, став более дерзкой, напористой, смелой и не скованной никакими ограничениями.

Последние пять дней были сплошным волшебством. Кенни показал ей самые живописные города Техаса: Остин и Сан-Антонио. В Остине он развлекал ее анекдотами из своей студенческой жизни и даже показал университетский кампус.

Когда она закончила работать в библиотеке, он повез ее в здание законодательного собрания штата, а оттуда — в городские парки и магазины. Вечером они шатались по чудесным ресторанчикам и слушали лучшие оркестры Остина.

Сан-Антонио оказался еще великолепнее. По утрам, пока Кенни тренировался, она дописывала статью. Остальное время они проводили вместе. Она в жизни так много не смеялась и не спорила. Тело после ночей любви словно приобрело неведомые доселе теплоту и гибкость, и она уже не могла представить, как будет жить без ласк Кенни и без него самого…

Облако депрессии и тоски все чаще окутывало ее. До отъезда всего ничего. Сегодня пятница, а ее самолет вылетает в воскресенье вечером.

Эмма подставила лицо ветру, полная решимости не портить тех немногих часов, которое еще остались. Уж лучше вспомнить подробности поездки в Аламо. Кенни оказался почти профессиональным гидом, и когда вел ее через самый знаменитый храм Техаса, Эмма поняла, что книги по истории и биографии знаменитостей, разбросанные по всему его дому, отнюдь не были деталями меблировки, включенными в общую обстановку заботливым Патриком.

Его рука, большая и надежная, сжимала ее ладонь. Полюбовавшись красивым старым зданием на другом берегу, Эмма задумчиво заметила:

— Ты помешан на истории, верно?

— С чего ты взяла?

— Прежде всего ты досконально знаешь историю Техаса.

— Я хотел специализироваться по истории в колледже, но мои оценки в старших классах были настолько возмутительными, что мой консультант отсоветовал пускаться в такую авантюру.

— Очень жаль.

— Нет, он, вероятно, был прав. Даже при том, что я выбрал самые легкие предметы, студент из меня получился средний. Так, на троечку. А потом я бросил университет, чтобы стать профессиональным спортсменом.