Шансон для братвы

Оглавление

– Но он же видел цену! – возопил Александр Николаевич.

– Где он ее видел? – заорал Денис. – Во сне? Да такая цена за его часы просто нереальна! Ты что, сам не понимаешь? Возьми каталог, листы продажи посмотри!

– Да, действительно, – вроде успокоился предок. – Может, он с рублями перепутал?

– Конечно, жди! Твой Абрамович что-то крутит, я ему башку отверну!

– Не смей его трогать! – снова разошелся глава семьи. – Он не виноват, пожилой человек, мог ошибиться!

– А что он в обратную сторону не ошибся? Сказал бы, что пятьсот долларов видел! И нет претензий! Я бы ему шестьсот отдал! Твоему Мульевичу надо пейсы тупой бритвой соскоблить! Ничего, я на него Ортопеда натравлю, он ему устроит Шестидневную войну!

– В Шестидневной евреи победили, – напомнил исторически подкованный папик.

– А теперь будет наоборот! Ортопед за арабов реванш возьмет! Он давно никого не глушил, развеется…

– Гриша – человек порядочный! – провозгласил Александр Николаевич.

– Твой Гриша – порядочная сволочь! Мало того что он по поводу паспорта наблудил – Спокойно, молчи! Я в ОВИРе проверил! Нет у этого урода никакого загранпаспорта и не обращался он туда. Так он нас еще под налоговую подставил! Не отвечай, я знаю, что честному человеку бояться нечего! Ничего, я превентивно по “телефону доверия” им стуканул, во избежание – Очень ребята обрадовались, там одни хохлы работают, им жидов погонять – за счастье, любовь к погромам в крови. И когда деньги отдавать буду, продублирую, пусть его тепленьким и потрясут!

– Это некрасиво! – патетично воздел руки отец.

– А других подставлять – красиво? Вот пусть он с ментами эту тему и обсудит – откуда часы, чего сам не продавал, почему налоги платить не хочет. Там к нему вопросов много будет…

Дня три об Абрамовиче не было никаких известий. Телефон в его квартире то молчал, то был хронически занят. Денис плюнул на все это и сообщил отцу, что, когда Григорию понадобятся деньги, пусть сам изыскивает способ связаться. Рыбаков-старший уже стал сомневаться в крепости рассудка приятеля, устроившего истерику по телефону и исчезнувшего вместе со своей женой. Он со скрипом согласился с предложением сына и занялся своими делами.

Капитан милиции, нанятый избитым в сберкассе коммерсантом, вновь заступил на “боевой пост” у дома Глюка.

Распорядок дня “заказа” не поддавался определению, Аркадий жил один и появлялся когда хотел. Наниматель торопил, обида его не остывала, и он сам хотел лично убедиться в “справедливой каре”.

Подходящего момента все не выпадало. То Глюк появлялся в компании трех-четырех собратьев, то народу было слишком много. Выполнение заказа все откладывалось, капитан, представлявший себя героем полицейского боевика, нервничал. В своих фантазиях он лелеял свой образ как бесстрашного “копа” и даже в жизни иногда копировал повадки киноперсонажей.

– Ну что вы, Иса Мухтарович, как “Тамагочи” себя ведете, – Огнев развалился на стуле.

Султанов вызвал его на очередной допрос и сам был этому не рад.

– Почему это?

– Да через каждый час пищать начинаете, будто я вас не покормил. Жалко, кнопочки отключения не предусмотрели…

Султанов почернел. Опять эта дурацкая идейка Воробейчика – вызывать Огнева через день – отражалась на нервах следователя. Жертва “ментовско-психиатрического беспредела” чувствовала себя уверенно и язвила. Про таких оппонентов в школе милиции не рассказывали. Считалось, что обычные граждане должны дрожать только от одного вида грозного следователя. Но не уточнялось, что большинство дрожит от еле сдерживаемого смеха.

– Ну что вы замолчали, продолжим?

– Хорошо, – Султанов сжал зубы. – По экспертизе все ясно…

– Кому ясно? Вы мне так заключение и не показали. А я расписаться должен. Опять нарушаем?

– Нет заключения…

– Что-о? Как это нет?

– Они не смогли разобраться… Рекомендуют стационарное обследование, а я вас положить без вашего согласия не могу. А вы его не дадите…

– Не дам. Тут вы правы. Ну что же, примерно этого я и ожидал.

– Так уж и ожидали!

– Представьте себе, да. Когда врачи по стольку лет работают, любое не укладывающееся в их рамки поведение воспринимается как патология. Это общеизвестно. Грустно, конечно, но других врачей нет. И в сущности, это ничего в наших с вами взаимоотношениях не меняет. Ладно, что за вопросики вы на этот раз приготовили?

– Я хотел бы побольше узнать о ваших прежних местах работы.

– А зачем?

– Для объективности…

– Ну у вас же есть ксерокопия моей трудовой книжки, вот и посылайте запрос.

– Я уже запрашивал, не судимы ли вы, – со значением сказал следователь.

– Ну и как?

– Не судимы… – признался Султанов.

– А вы сомневались?

– Я обязан все проверять. Потом выписал постановление об отказе в почерковедческой экспертизе.

– Почему?

– Анонимки не рассматриваем.

– Тоже верно. Вы знаете, мне ситуация в вашем следственном отделе напоминает распространенную современную напасть – преждевременное семяизвержение, в процессуальном смысле. Но вы не беспокойтесь, в Горпрокуратуре отличные врачи, самые действенные методики, вплоть до увольнения… Что вы так побледнели? Какие-то проблемы?

– Скажите, за что вы так к следствию относитесь?

– Я вам расскажу одну историю, надеюсь, поймете. Мой покойный тесть однажды спас на дороге женщину. Ее буквально за секунду до этого сбила машина. Та машина умчалась, ну, а тесть, человек порядочный, выскочил, женщину – в свою, и в больницу. Там – сразу на операцию и, естественно, вызвали милицию. Те приехали и задержали, вы думаете кого? Правильно, тестя! У него на машине – ни одной царапинки, женщина переломана вся, если бы он сбил – всю морду его “копеечке” снесло бы. А менты все равно талдычат – ты сбил, ирод! Признавайся, иначе в тюрьму поедешь! Идиоту ясно, что тесть ни при чем! Нет, мурыжили месяц, машину полгода не отдавали, вызывали, пугали… Так вот, когда все кончилось, он и сказал – единственное, чего они добились, так это того, что в следующий раз он мимо проедет, не остановится, пусть человек умирает, пусть… Если сами нелюди, так кто ж помогать будет? Или относиться нормально? Теперь, надеюсь, ясно, что человек после двух лет издевок чувствует? У вас практику надо ввести – перед тем как на работу в милицию брать, надо на кандидата уголовное дело завести, побуцкать пару раз омоновскими дубинками, месяцок в камере продержать человек на шестьдесят, соседям при обыске сообщить – вот, мол, ворюгу задержали, все уже доказано – и половину вещичек не вернуть. Вот тогда чувствовать начнете, что значит с другой стороны стола сидеть и стоит ли вообще в органы идти работать. А так, – Огнев махнул рукой, – только вседозволенность и воспитывается… Я когда по телевизору вижу, что сотрудника милиции убили, каждый раз думаю – а вдруг именно этот честным и порядочным человеком был? Теперь такие мысли все реже приходят… И не мне одному. Стыдно должно быть, ведь это вы народу служить должны, а не наоборот – Абрамович никуда из города не пропадал. Он спокойно переместился на квартиру племянника и жил там, ожидая результатов своих воплей о деньгах за проданные часы.