Дьявол зимой

Оглавление

Карета остановилась перед кварталом новеньких трехэтажных домов с небольшими мощеными двориками. Фасад каждого из зданий не превышал в ширину четырнадцати футов. Дверь открыла старая, изможденная служанка, с ворчанием отступившая перед ними в сторону. Внутренняя отделка помещений имела невыразительный вид, свойственный домам с меблированными комнатами, которые обычно сдают холостым мужчинам среднего достатка.

Поскольку все апартаменты состояли из трех комнат и кладовки, поиски Игана не составили труда. Бывший управляющий сидел в массивном кресле у камина в гостиной, пропитанной едкими запахами спиртного и мочи. На обоих подоконниках выстроилась целая батарея бутылок, еще несколько стояло возле камина. При виде посетителей Иган не удивился, уставившись на них остекленевшим взглядом хронического пьяницы. Обрюзгший и неухоженный, он выглядел точно также, как два месяца назад, когда Себастьян уволил его из клуба: с почерневшими зубами, распухшим красным носом и багровой физиономией, испещренной голубоватыми жилками. Поднеся стакан ко рту, он сделал несколько жадных глотков и ухмыльнулся, глядя на Себастьяна водянистыми серыми глазами.

– А говорили, будто из вас вышибли все внутренности, – сказал он. – Но поскольку вы не похожи на привидение, полагаю, это вранье.

– Вообще-то это правда, – холодно отозвался Себастьян. – Но мне удалось ускользнуть из когтей дьявола. – Он едва сдерживался, чтобы не броситься на мерзавца, возможно, ответственного за неудавшееся покушение на его жену. Только мысль, что Иган располагает нужной информацией, помогала ему сохранить хладнокровие.

Иган издал низкий смешок, махнув в сторону ряда бутылок:

– Налейте себе выпить. Меня не часто посещают столь высокородные джентльмены.

Уэстклифф спокойно отозвался:

– Нет, спасибо. Нас интересует ваш недавний визитер. Мистер Джосс Буллард. Где он сейчас?

Снова глотнув из стакана, Иган устремил на него каменный взгляд.

– Откуда я знаю?

Уэстклифф вытащил из кармана злополучный пистолет и молча продемонстрировал его Игану.

Тот вытаращил глаза и побагровел.

– Где вы это взяли? – выдохнул он.

– Буллард выбросил эту штуковину, после того как устроил стрельбу в клубе, – сказал Себастьян, пытаясь держать себя в руках, хотя каждый его нерв буквально звенел от ярости. – И хотя я здорово сомневаюсь, что содержимое вашей черепной коробки хоть отдаленно напоминает мозги, даже вы должны представлять себе последствия соучастия в попытке убийства. Вряд ли вы хотите провести в тюрьме остаток жизни. Учитывая все факты, это несложно устроить...

– Сент-Винсент, – предостерегающим тоном произнес Уэстклифф, а Иган поперхнулся и закашлялся.

– Он украл его! – выкрикнул он наконец, расплескивая содержимое своего стакана. – Грязный воришка! Откуда я мог знать, что он утащил у меня пистолет? Я здесь ни при чем, говорю вам! Я хочу только одного – чтобы меня оставили в покое. Будь он проклят!

– Когда вы видели его в последний раз?

– Недели три назад. – Залпом проглотив остатки спиртного, Иган схватил с пола бутылку и присосался к горлышку, словно изголодавшийся младенец. – Он время от времени приходит сюда и остается на несколько дней. Больше ему некуда идти. С тех пор как болезнь стала проявляться, его не пускают даже в самые низкопробные притоны.

Себастьян с Уэстклиффом быстро переглянулись.

– Болезнь? – подозрительно спросил Себастьян. – Какая?

Иган смерил его презрительным взглядом.

– Сифилис. Та его разновидность, что ведет к помрачению рассудка. Еще до того, как он ушел из клуба, были заметны кое-какие признаки... замедление речи, подергивание мышц лица, трещины на носу. Надо быть слепым, чтобы не заметить.

– У меня слишком много дел, чтобы следить за внешним видом и поведением каждого служащего, – иронически отозвался Себастьян, между тем как его мозг лихорадочно работал. Сифилис был опасной болезнью, которая передавалась через половой контакт и могла привести к безумию и частичному параличу. Все это сопровождалось разложением мягких тканей тела, включая нос, что само по себе было чудовищно. Если Буллард стал жертвой этого ужасного недуга, который к тому же зашел так далеко, положение его безнадежно. Но почему, охваченный безумием, он сосредоточил свою ненависть на Эви?

– Бедняга, наверное, совсем сошел с ума, – горько заметил Иган. Сделав очередной глоток из горлышка, он ненадолго закрыл глаза, обожженный огненной жидкостью, и свесил голову на грудь. – Он заходил сюда в тот вечер. Бубнил, будто прикончил вас, дрожал всем телом и жаловался на головную боль. Словом, был явно не в себе. Мне ничего не оставалось, кроме как заплатить, чтобы его поместили в приют для неизлечимых – тот, что возле поворота на Найтсбридж. Если он еще не умер, то сейчас находится там в состоянии, по сравнению с которым смерть кажется чертовски милосердной штукой.

В напряженном голосе Себастьяна прозвучало скорее нетерпение, чем сочувствие.

– Почему он пытался убить мою жену? Видит Бог, она никогда не причиняла ему вреда.

– Он всегда недолюбливал ее, несчастный дурачок. Даже в детстве. Видя, как радуется Дженнер, когда Эванджелина приезжает в клуб, он мрачнел и дулся несколько дней. Ему нравилось подшучивать над ней... – По губам Игана скользнула улыбка. – Она была забавной малышкой. Веснушчатая, стеснительная и пухленькая, как морская свинка. Говорят, она превратилась в настоящую красавицу, хотя мне трудно это представить...

– Дженнер – его отец? – перебил его Уэстклифф с бесстрастным видом.