Флот вторжения

• Предыдущая
• 98/233
• Следующая

Может, они и сумасшедшие, но не глупые — это точно. Офицер снова что-то сказал на своем языке. Самцы вокруг повиновались с таким рвением, которого не устыдились бы даже члены Расы. Солдаты растянули массивное грязное брезентовое покрывало и накинули на Теэрца и его стражников.

— Теперь тебя никто не увидит, — сказал офицер и опять засмеялся шумным, лающим смехом.

Содрогнувшись, Теэрц понял, что тосевит прав. С воздуха эта повозка не отличается от других, похожих на нее. Такие цели незачем обстреливать. Конечно, инфракрасное сканирование отметит, что температура внутри повозки выше, чем бывает при перевозке грузов. Но вряд ли кому-нибудь придет в голову заниматься сканированием.

Какой-то тосевит в массивных сапогах уселся в передней части повозки, которая не была накрыта брезентом. От веса его тела повозка вздрогнула. Тосевит что-то сказал, но обращался он не к Теэрцу и не к Большим Уродам. Единственным ответом был негромкий храп одного из двух животных, запряженных в транспортное средство.

Животные двинулись в путь. В это мгновение Теэрц обнаружил, что повозка не имеет рессор. Он также обнаружил, что дорога, по которой они едут, не заслуживает права называться дорогой. Первые же два толчка заставили Теэрца прикусить язык. После этого, ощутив во рту металлический привкус крови, он специально сжал челюсти и постарался не обращать на тряску внимания. От неспешного шага животных его болтало хуже, чем в кабине истребителя.

Через какое-то время в пространство между верхом повозки и брезентовым покрытием начал просачиваться дневной свет. Двое тосевитов сидели не шевелясь. Их оружие оставалось направленным прямо на Теэрца. «Жаль, что на самом деле я не настолько опасен, как они считают», — подумал командир полета.

— Можно мне сказать? — спросил он. Ниппонский офицер сделал движение головой. Надеясь, что это означает «да», командир полета попросил:

— Не дадите ли вы мне воды?

— Хай, — кивнул офицер.

Он повернулся к солдату и что-то коротко ему сказал. Солдат подвинулся, достал сосуд с водой, висевший на правом бедре, отвернул крышку одной рукой (вторая держала винтовку направленной на Теэрца) и подал сосуд командиру. Тот в свою очередь передал его Теэрцу, предварительно убедившись, что Теэрц не сможет завладеть огнестрельным оружием.

Теэрцу было нелегко воспользоваться сосудом с водой. Тосевиты могли прикладывать свои гибкие губы к отверстию, не позволяя воде расплескаться. Рот Теэрца был менее подвижен. Ему пришлось поднять сосуд над головой и лить воду прямо в рот. Но все равно часть воды стекла по краям его челюстей вниз и образовала две лужицы на полу повозки.

Освежившись, Теэрц осмелился спросить:

— Могу ли я также получить какую-нибудь пищу? Это слово напомнило Теэрцу, до чего же, пуст его желудок.

— Ты можешь есть пищу, как мы? — Офицер помолчал, подбирая более точные слова: — Ты можешь есть пищу из этого мира?

— Конечно могу, — ответил Теэрц, удивленный, что Большие Уроды сомневаются в этом. — Зачем бы мы стали завоевывать ваш мир, если потом не смогли бы пользоваться его ресурсами?

Офицер хмыкнул, затем снова обратился к солдату. На этот раз движения солдата были медленными и неохотными. Ему пришлось положить винтовку на пол, чтобы добраться до мешка, висящего за спиной. Солдат достал оттуда завернутые в кусок материи две плоских беловатых зерновых лепешки. Одну из них он подал Теэрцу, другую тщательно завернул в материю и убрал обратно в мешок. После этого солдат вновь поднял винтовку. По тому, как он ее держал, было видно, что он способен без сожаления застрелить пленника.

Теэрц взглянул на лепешку, которую сжимал в здоровой руке. Эта пища выглядела не слишком привлекательно — почему же тогда тосевитский самец так неохотно отдал ее? Через какое-то время Теэрц догадался, что две лепешки — это, возможно, единственная пища, которая была у солдата. «Не забывай, они ведь варвары, — напомнил он себе. — В их мире по-прежнему существует такая вещь, как голод, а мы наносим удары по их линиям снабжения со всей силой, на какую способны».

Теперь и сам Теэрц узнал, что такое голод. Он надкусил лепешку. Она была пресной и крахмалистой на вкус. Будь у него выбор, Теэрц ни за что не стал бы есть такую пищу. Однако его язык слизал подчистую последние крошки с пальцев. Теэрц чувствовал, что мог бы съесть еще одну такую лепешку, а может, и целых две.

Слишком поздно в голову Теэрца пришла мысль, что не стоило показывать тосевитам, насколько он голоден. Ему не понравилось, как ниппонский офицер выпятил губы и обнажил зубы.

Глава 10

Сэм Иджер конвоировал двоих ящеров по коридору отдела зоологии комплекса Биологических лабораторий Халла. Он по-прежнему был в защитной каске и с винтовкой в руках, но больше по привычке, а не потому, что здесь это требовалось. Ящеры были послушными пленными. «Более послушными, чем оказался бы я сам, если бы угодил к ним в плен», — думал Сэм.

Он остановился перед комнатой под номером «227-А».

— Сюда, Сэмиджер? — спросил один из пленных на своем шипящем английском.

Все пленные ящеры произносили его имя и фамилию как одно слово. Можно представить, какую мешанину сотворили бы они из слов «Сэм Финкельштейн».

Иджер понимал, что он столь же отвратительно говорит на языке ящеров, как они по-английски. Но все равно старался как мог и потому ответил по-ихнему:

— Да, храбрые самцы Ульхасс и Ристин, сюда.

Сэм открыл дверь с матовым стеклом и дулом винтовки показал ящерам, чтобы те входили первыми.

• Предыдущая
• 98/233
• Следующая