Четвертый протокол

• Предыдущая
• 14/131
• Следующая

В промежутках между звонками он взглянул на гору бумаг, которые принес из своего старого кабинета. В ожидании очередного ответного звонка официального лица, которого не оказалось на месте, Престон встал, открыл свой новый личный сейф и сложил туда папки. Последняя из них была его личной копией доклада месячной давности. В служебной картотеке она хранилась теперь с пометкой «Дело закрыто». Он пожал плечами и положил копию в сейф. Наверное, она уже никогда никому не понадобится. Он оставил ее себе на память. Все-таки пришлось немало попотеть, чтобы составить этот отчет.

Глава 3

«Москва.

7 января 1987 года, среда. Генеральному секретарю ЦК КПСС от Г. А. Р. Филби.

Позвольте мне, товарищ Генеральный секретарь, начать с краткого экскурса в историю Лейбористской партии Великобритании. За последние 25 лет в ней сосредоточились и теперь доминируют представители крайне левых сил. Я уверен, что подобный обзор может пролить истинный свет на события предыдущих нескольких лет и сделать прогноз на ближайшие месяцы.

После гибели Хью Гейтскелла от неизвестного вирусного токсина события внутри Лейбористской партии Великобритании развивались более чем обнадеживающе. Казалось, что их сценарий подготовлен здесь, в Москве.

Правда, надо заметить, что внутри лейбористской партии всегда существовало ядро просоветских сторонников марксизма-ленинизма. Но они долгое время составляли ничтожное меньшинство лейбористской партии, не способное влиять на ход событий, выработку политики и, что самое важное, на выбор руководства.

Пока партию возглавляли решительный Клемент Эттли, а затем увлеченный Хью Гейтскелл, такая расстановка сил сохранялась.

Оба лидера не нарушали списка запретов на пропаганду марксизма-ленинизма, троцкизма, экспорта революции, предав такие убеждения анафеме. Их сторонники не могли быть членами партии лейбористов.

После того как Хью Гейтскелл – человек, сорвавший на партийной конференции в Скарборо в 1960 году бурную овацию призывом „бороться, бороться и еще раз бороться за дух традиций – основу партии“, умер в январе 1963 года, бразды правления на тринадцать лет перешли в руки Гарольда Вильсона. Этот человек обладал характером, две черты которого в значительной степени повлияли на судьбу партии в эти тринадцать лет.

В отличие от Эттли он был очень тщеславен, а в отличие от Гейтскелла шел на любые уступки, чтобы избежать конфликтов. Почувствовав это, наши друзья-радикалы приступили к осуществлению долгожданной широкой кампании за все более глубокое проникновение в ряды лейбористов и умножение числа своих сторонников в партии.

В течение ряда лет шла изнурительная, кропотливая работа.

В 1972 году наши просоветские друзья в Национальном исполнительном комитете (далее НИК) протащили резолюцию за отмену запрета на деятельность Лейбористского управления исследований. Лейбористское управление исследований вопреки своему названию ничего не имеет общего с лейбористской партией, его полностью контролируют коммунисты. В следующем, 1973 году, крайне левым в НИК удалось полностью отменить список запрещенных организаций.

Результат превзошел все ожидания марксистской группировки в партии. Мало кто из них был новичком, большинство стали марксистами-ленинцами еще в тридцатые годы. Им необходимо было увеличить число своих сторонников. Они знали, что многие их идейные соратники исключены из партии, выросло целое новое поколение крайне левых, искавших политический дом. С отменой списка запретов именно эти люди всех возрастов пополнили ряды партии.

Старая гвардия со временем отошла от дел. Но она выполнила свою задачу – открыла шлюзы. Сейчас уже новое поколение, более молодое, образует крайне левое крыло партии. И они не просто заняли позиции в ней, а практически прибрали к рукам руководство почти на всех уровнях.

С 1973 года центральный орган партии НИК – в их руках. Хитрые манипуляции привели к тому, что устав и руководящий состав партии изменились до неузнаваемости.

Я позволю себе небольшое отступление, товарищ Генеральный секретарь, чтобы пояснить, кого я имею в виду под „нашими друзьями“ в Лейбористской партии Великобритании и профсоюзном движении. Они подразделяются на две категории: сознательных и интуитивных наших сторонников.

К первой категории я не отношу ни так называемых умеренно левых, ни троцкистов, которые испытывают отвращение к Москве в силу разных причин. Я имею в виду крайне левых. Это убежденные до мозга костей марксисты-ленинцы, которые не хотят называться коммунистами, поскольку это подразумевает членство в совершенно бесполезной коммунистической партии Великобритании. Тем не менее они верные друзья Советского Союза и в девяти случаях из десяти поступают соответственно пожеланиям Москвы. Хотя при этом заявляют, что делают все по законам совести и в интересах Британии.

Вторая группа друзей в лейбористской партии, имеющая в ней сейчас решающее влияние, – это истинно левые, приверженцы социализма. Эти люди в любой ситуации поведут себя так, что это будет соответствовать целям советской внешней политики в Великобритании и вообще на Западе. Таких людей нет надобности инструктировать и поучать. Они сами движимые либо собственными убеждениями, либо ложным патриотизмом, либо жаждой разрушения, честолюбием, страхом, желанием не отставать от толпы, будут действовать в идеальном соответствии с нашими интересами. Все они – невольные проводники нашего влияния.