Выбери любимый жанр

Оценить:

Пентакль

Оглавление

164

– Нарушится форма пентакля, – подхватил кашемировый Велиар. – От всех нас даже молекул не останется!

Странное дело, но Сашка почему-то не испугался. Лох усмехнулся (на этот раз уже точно – усмехнулся!), поднял с истоптанной земли что-то маленькое, острое.

«Осколок стекла!» – успел сообразить Нестрибайло.

– Форма пентакля, – негромко повторил лох. – Защитка, значит… Давайте-ка поглядим, Александр, насколько мы с вами сопляки и говнюки.

Он опустился на колени. Рука уверенно прочертила по земле ровную линию – точно параллельно грани.

– Раз!

Камень дрогнул, но никто не обратил на это внимания.

– Два!

Вторая линия прошла параллельно следующей грани.

– Стойте! – повторил Химерный без прежней уверенности, но на него тоже не отреагировали.

– Три!

Сашка понял – вокруг каменного пятиугольника возникал новый, прочерченный прямо на земле. Он, журналист Нестрибайло, был внутри, остальные…

– Четыре! – Не дурите! – Голос кашемирового стал совсем другим, непохожим. – Еще не поздно, я заберу всю эту дрянь, никто не пострадает. Только уйдите, не мешайте!

– Не пытайтесь, Велиар! – выдохнул рыжебровый. – Буду стрелять!

Внезапно и совсем не к месту журналисту Нестрибайле стало весело. Конец света, значит? Армагеддон, значит? А Иван Иванович с Иваном Никифоровичем гусака поделить не могут! Вершители судеб, блин!

– Пять!

– Есть! – усмехнувшись, повторил Сашка.

Действительно есть – пентакль в пентакле. Камень за пятиугольной чертой – и он, сопляк и говнюк, возле камня.

Лох, поц из земли Уц, стоял прямо на черте, рядом с ним, с Нестрибайлой.

– Кажется, сейчас…

Да, сейчас – камень дрожал, дрожала земля.

Сашка быстро оглянулся. А эти где, Иван Яковлевич с Велиаром Бааловичем? Пусто! Ни кашемира, ни рыжих бровей. Видать, уже на канадской границе!

Он засмеялся.

– Ну, если мы не ошиблись… – Лох улыбнулся в ответ. – Вы – проводник, я и мой пятиугольник – изоляция. Энергия просто уйдет в землю. Мы такие задачки решали на раз. Как только эти не догадались? Ну…

– Ну… – повторил Сашка.

Наверно, следовало подумать о чем-то высоком. Вспомнить. Даже помолиться.

Ладонь легла на истертый камень.

Все…

Он вновь оглянулся, еще не веря. Молния, гром, пропасть под ногами?

Где?!

Ничего, просто – все. Тихий камень, тихая земля…

– Пойду, – устало проговорил лох. – Мне к дочке в больницу…

– Стойте! – возопил Сашка. – Мы… Мы с вами даже не познакомились!

* * *

Александр Васильевич Петренко аккуратно сложил газету, хмыкнул. Гордыня, конечно, но журналист Нестрибайло написал бы лучше.

Ей-богу!

Статья и в самом деле вышла путаной. Фактов – декохт, зато подробный, прямо-таки занудный рассказ о необходимости держать в состоянии полной готовности…

Ну и фразочка! «Необходимость держать в состоянии полной готовности…» И нацарапали же такое! И ручонки шкодливые не отсохли!

«Да, состояние этой самой полной готовности потребовало проведения комплексных учений структур управления по чрезвычайным ситуациям и прочих „соответствующих министерств и ведомств“, о чем авторитетно заявил нашему-вашему корреспонденту Иван Яковлевич Химерный, интервью с которым…»

Александр Васильевич хотел отправить газету прямиком в мусорное ведро, но раздумал. Пригодится – для архива. В конце концов, бывшие коллеги сотворили почти чудо. Город не без труда, но поверил – и в комплексные учения, и во всю прочую белибердень. Правда, в том же тексте хитрый журналюга не мог не съязвить. Мол, город подумал – ученья идут…

А может, и не язвил. Просто оговорочка по Фрейду.

Черная машина ждала у подъезда.

– На объект, – негромко проговорил Александр Васильевич, устраиваясь на заднем сиденье. Странно, но к такому очень быстро привыкаешь – к служебному автомобилю, шоферу, даже к охране. Правда, шеф, бывший поц из земли Уц, предпочитает ходить на работу пешком. А вот ему, бывшему Нестрибайле, в охотку и на «бумере» прокатиться.

Иных разногласий между Хранителем Камня и его заместителем пока не обнаруживалось.

Улица пяти тупиков

1

Выпитое вчера пиво услужливо напоминало о себе.

Топая в санузел и размышляя – бриться или ну его? – Сэнсей решил утренней разминкой пренебречь. Лучше займемся бегом: от подъезда в булочную за кирпичиком «бородинского». Бежать станем медленно-медленно, можно сказать, сходим трусцой. И еще купим пакет ряженки в крошечном «гипермаркете» возле метро.

Вполне достаточно для утреннего моциона старого усталого человека.

Чувствовать себя старым было отчасти приятно. Как в песне Никитиных «Хорошо быть стариком!». Сэнсей подумал, что настоящие старики избегают этого слова. Из суеверия, что ли? Елозя бритвой по щекам, он размышлял сперва о суевериях, а потом – о ненависти. Претендентами на чемпионство в его личной табели о рангах были дурная погода во время занятий в лесу, боли в пояснице, легенды о патриархах, мудрых и боеспособных даже на смертном одре (вернее, на одре – особенно!), и сочинители «мясных боевиков».

По здравому размышлению, сочинители выходили на первое место.

«Он ускорился, переходя в режим сверхспособностей. Размытой тенью скользнув к замешкавшейся банде киллеров и антикиллеров, он в прыжке с разворотом провел тоби-гери-дольё-чаги-уц из Кынг'куйена „Боевой гопак“, созданного мастером Фынь Кручеником-младшим. Эффект превзошел все ожидания…»

Натянув спортивный костюм, Сэнсей полез в шкаф за сумкой и опять расстроился. В среду забыл вынуть из сумки кимоно. Придется вечером выйти к группе в мятом. М-да…