Не убояться зла

Оглавление

Когда первые лучи солнца брызнули со стороны уходящих к дальнему лесу крестьянских полей, они так причудливо перемешались со столбом холодного зеленого пламени, куда оба целителя поместили все еще не пришедшего в сознание Брена, что Valle непроизвольно залюбовался этой феерической картиной. И совсем некстати вспомнил того живописца, встреченного, казалось, целую вечность назад в замке баронесс Лаки.

— Вот бы обзавидовался мазила такому зрелищу, — пробормотал он пересохшими от бессонной ночи губами и подошел чуть ближе, насколько позволяла его неприлично разлохмаченная от усталости аура.

Оба целителя так зыркнули на него, что молодой чернокнижник мгновенно внял их гневным взглядам и застыл на месте как вкопанный. Эльф ощутимо пошатывался, его хумансовский коллега тоже был мокрый хоть выкручивай. А целитель из бригады сыскарей, что до последней капли сил поддерживал Брена и таки не дал парню уйти, давно уже лежал в сторонке и цветом лица не сильно отличался от покойника — а уж тех Valle повидал.

— Будет толк? — осторожно поинтересовался он.

— Нишкни! — неприязненно буркнул целитель, коему вскоре предстояла процедура забытья. — Самим интересно — а вдруг выйдет что?

— Кстати, чернокнижник, — процедил сквозь зубы эльф. — Для тебя будет большим потрясением узнать, что это работа кого-то из моего бывшего племени? Уж очень почерк специфический, видал я подобное…

Вот и еще один кирпичик. Теперь картина складывалась полностью и со всей достоверностью. Настолько, что молодой человек вспомнил, как только что к нему подошли закончившие свои изыскания Гретта с Джейн и сообщили — да. Да, да и да!

И только один вопрос терзал молодого человека. Не барона и не некроманта — молодого человека. Зачем вместе со своей бывшей нанимательницей ушла Эльза? Неужели он так ошибся в этой немолодой, но потрясающе выглядящей ведьме?

Но когда усилия целителей наконец все же увенчались успехом — и столб огня цвета весны вспыхнул нестерпимо ярким светом, Брен открыл глаза. Открыл, и пусть подавятся слюной вечно голодные и алчущие очередной души подземные демоны!

— Барон, — чуть смущенно, отводя взгляд в сторону, сказал Брен. — Да, Эльза ушла с тем, кто всю эту гадость сотворил. Как и зачем — не знаю. А меня щепой завалило… я и сам был уверен, что помираю.

Рядом ревнивой кошкой отиралась Джейн. Ее оказалось невозможно отогнать и отправить хоть чуть отдохнуть даже прямым приказом барона. То и дело она норовила то невесть зачем поправить подоткнутую под спину подушку, то прикоснуться мимолетно, то жадно и нетерпеливо поймать взгляд любимых и — да, эльф вас побери! — любящих глаз.

— Неисправимый случай, — одними впалыми глазами улыбнулся бледный Гэлронд. — Воин и ведьма, прямо как в древних балладах.

У полуразрушенной стены сидел тот самый, второй целитель. Закрыв глаза и прислонившись спиной к бревенчатому срубу, он казался спящим. Но вооруженному даже не очень сильной магией взгляду прекрасно было видно — как мелко трепещет его аура. Как часто и испуганно стучит сердце. Как в человеке, жалобно скуля, умирает его «я…»

А к карете отъезжающих сыскарей, мелко семеня, ковыляла старая скрюченная ведьма. На плече ее тяжким грузом висел полный двойной кошель золотых цехинов, лично насыпанных молодым чернокнижником из своих невидимых закромов. И в сыром утреннем воздухе почти не было слышно ее ворчливое бормотанье:

— Ничо, своя ноша не тянет, авось спина не переломится. А я все гадала, на какие б шиши внучкам дом построить?…

Глава 27

...

«А теперь — вперёд! Вперёд, за стервозной и злокозненной эльфийской магиней, наделавшей больше гадостей, нежели даже проклятый чернокнижник. По правде говоря, кичливое и заносчивое племя перворождённых давно уже заслуживает хорошей взбучки. Ведь если адепты Царства Света объявили всех нелюдей исчадиями Падшего, на это есть хоть какое-то если не оправдание, то объяснение — их религия. Пусть фанатичная, нетерпимая, но вера.

Однако высокомерие эльфов, почитающих себя превыше других, срочно нуждается в изрядном щелчке по самолюбию. Ну посудите сами — заслуги их в первородстве ну ровно никакой. Ведь кто-то же должен был появиться первым у богов, творящих разумные расы? Мало того, вместо того, чтобы опекать младших и передавать накопленный тысячелетиями драгоценнейший опыт, только и слышишь от них „грязные и короткоживущие хумансы“. Не-ет, будь я не гномий летописец, а крепкий воин или маг людей, обязательно устроил бы остроухим мерзавцам крупную пакость…»

Смахнув с лица надоедливую паутину, Valle огляделся. Вроде бы поляна диковинных, двухметровых папоротников наконец-то закончилась. Хоть и не хотелось, но пришлось идти окольными тропками — да настолько глубоко, что по дороге то и дело попадалась всякая гадость. Ибо отсюда до границ владений Падшего было куда ближе, чем наверх.

Бесшумно идущий следом Гэлронд держался неплохо. Лишь иной раз уж слишком жался к наплевательски относящемуся к антуражу человеку. Одни трехголовые змеи, купающиеся в озерце жидкой лавы и плюющиеся лилово светящимися огоньками, едва не довели его до крайности.

Утром, едва барон успел напоследок переговорить с отъезжающими сыскарями, эльф внезапно побледнел. Глаза его закатились, и посерев наподобие вечернего неба в хмурую погоду, он сдутым пузырем опустился наземь.

— Эй, ты чего? — Valle не проявил особого сочувствия, но и спешить с соболезнованиями тоже счел ниже своего достоинства.