Заветы отцов наших. Часть 1-2

• Предыдущая
• 113/153
• Следующая

Спокойно. Отвлекаемся на всякую ерунду.

Пилот вертолета противника не вышел из вертолета, он просто открыл боковой блистер кабины и закурил, сбрасывая туда сигаретный пепел. Похоже в вертолете больше никого не было. Аккуратно, плавным движением я положил винтовку и начал наблюдать за происходящим у костерка.

Мохаммед Райяти уселся прямо на землю, протянул руки к костерку чтобы согреться, адмирал сидел рядом. Больше всего они напоминали двух охотников на оленей в арканзасских горах, которые после долгой и тяжелой охоты разожгли костерок, отложили винтовки и сидят, обсуждают добытых оленей. Райяти спокойно говорил что-то адмиралу, адмирал, наклонив голову, внимательно слушал, иногда вставляя короткие реплики. Сейчас я бы отдал многое, чтобы слышать их разговор. Но в то же время я понимал, что знать мне этого не стоит: меньше знаешь, дольше живешь.

Встреча продолжалась уже полчаса, за это время я успел уже немного замерзнуть, лежа на камнях, тем более что октябрьской ночью в горах становится холодно, совсем не по-восточному холодно. Но меня учили лежать неподвижно, как лежит лев в засаде, поджидая газель, причем учили лежать не часами, а днями. Поэтому я подавил желание немного повернуться и продолжал наблюдать.

Встреча уже заканчивалась. Райяти достал что-то из кармана, протянул адмиралу. Тот спрятал полученное в кармане своего комбеза и в свою очередь тоже дал что-то Райяти. Судя по всему, они обменялись теми самыми специальными флеш-картами, с информацией, одну из которых я прошлый раз передавал Райяти в Бендер-Аббасе. Сейчас же для этого нам потребовалось ночью пересекать иранскую границу на вертолете. Странные дела творятся, странные.

Райяти и адмирал не только обменялись рукопожатиями, но и обнялись на прощание, что меня надо сказать сильно удивило. Заместитель командующего КСИР той же четкой как на параде походкой прошел к своему вертолету. Закрутился все быстрее и быстрее вертолетный винт, тяжелая машина оторвалась от земли, пошла вверх, постепенно превращаясь в черную тень на фоне звездного неба. Адмирал продолжал сидеть у костра, слегка сгорбившись. Когда шум турбин чужого вертолета затих вдали, он огляделся по сторонам и подал рукой сигнал сбора.

— Странные дела — проговорил адмирал каким-то чужим голосом.

— Не понял, сэр? — мне действительно все это было совершенно непонятно, начиная от этого полета и кончая всем остальным, что происходит. Какие странные дела?

— Странные дела… — еще раз повторил адмирал — очень странные. Знаешь, Майкл, я уже много лет воюю. Но в последнее время я все больше и больше убеждаюсь, что не там искал врагов…

"Задира Дик" сплюнул в костер, легко поднялся на ноги

— Взлетаем!

Северный Ирак
Воздушное пространство
04.10.2006 г. ночь

Нельзя расслабляться. В специальных войсках есть одно правило: задание считается успешно завершенным после того, как ты лично доложил о его завершении своему командиру в месте постоянной или временной дислокации. По этой же причине в разведвыходе, на вражеской территории нельзя говорить, что у тебя все хорошо — через минуту все может стать очень и очень плохо.

Вот и я расслабился, совсем немного расслабился, после того как встреча на иранской территории прошла без сучка, без задоринки. Расслабился и за это поплатился.

Взлетели нормально, чисто. Вертолет, словно огромная птица, повинуясь малейшим движениям ручек управления, нырнул в уже знакомое ущелье. Снова навстречу понеслись вековые стены скал, правда на этот раз полет не вызывал такого нервного напряжения.

— Граница!

В голосе адмирала тоже прорывалось едва заметное облегчение — теперь мы уже над условно своей территорией. Мы пошли чуть выше, чтобы не подвергать себя риску.

И за это мы поплатились, причем почти сразу. Горы под нами внезапно ушли куда-то вниз, сменившись темной равниной и тут, совершенно неожиданно, по вертолету снизу ударила очередь из зенитной установки.

Только чудом очередь из ЗУ не прошла по кабине. Видимо зенитная установка стояла у самого края гор на нашем маршруте, и зенитчик бил вдогонку, по радиолокационному прицелу. И хотя наш вертолет успел, пока наводилась ЗУ пролететь больше мили, несколько снарядов попали в двигатели и, что самое скверное — в хвостовой винт.

Попадание снарядов в хвостовой винт — самое скверное, хуже только если поражены оба двигателя. Хвостовой винт парирует крутящий момент, возникающий от работы несущего винта, и если он останавливается — вертолет начинает бешено вращаться вокруг своей оси, часто выбрасывая через открытые двери десант (что не раз и не два было во Вьетнаме) и постепенно переходит в неуправляемое падение.

Сейчас нам немного повезло. Судя по всему, снаряды зенитной установки попали только в один из двигателей, хвостовой винт был поврежден, но сразу не остановился…

Я, честно говоря, сначала не врубился в то, что произошло. Было похоже, как будто какой-то летевший в воздухе великан вдруг несколько раз со всей силы ударил кувалдой по обшивке вертолета. Наш «Хью» сильно тряхнуло, ровный рев турбин вдруг сбился — и перед глазами вспыхнуло красное разноцветье контрольных приборов….

Первое что надо делать в этом случае — выходить из-под обстрела. Поэтому я инстинктивно я дернул ручку и вертолет стал снижаться, не теряя пока скорости.

— Горит левый двигатель!

Кажется, адмирал Рейли, сидевший на месте второго пилота тоже въехал в ситуацию. Лихорадочно вспомнив порядок действий в чрезвычайной ситуации, я нажал несколько кнопок, отключая питание и мощность от левого двигателя. Судя по всему, включилась автоматическая система пожаротушения.

• Предыдущая
• 113/153
• Следующая