Мона Лиза Овердрайв

Оглавление

Ответ незнакомца прозвучал неразборчиво – потерялся за закрывшейся дверью.

– Это был Ланье? – беззвучно спросила Ку-мико.

– Да, – ответил Колин. – Петал обратился к нему по имени в предыдущем разговоре. Суэйн и Ланье провели вместе двадцать пять минут.

Скрежет петель, шаги.

СУЭЙН: Просрали, конечно, но только не я. Я говорил вам, что это за птица, просил вас предупредить их. Прирожденная убийца, вероятно, психопатка...

ЛАНЬЕ: Это ваша проблема, а не моя. Вам нужны и их продукт, и мое сотрудничество.

СУЭЙН: А в чем ваша проблема, Ланье? Как вы-то в это впутались? Просто чтобы убрать с дороги Митчелл?

ЛАНЬЕ: Где мое пальто?

СУЭЙН: Петал, чертово пальто мистера Ланье.

ПЕТАЛ: Сэр.

ЛАНЬЕ: У меня такое впечатление, что им так же нужна ваша девица-бритва, как и Энджи. Она определенно является частью расчетов. Ее тоже заберут.

СУЭЙН: Удачи им. Она уже на месте, в Муравейнике. Говорил с ней по телефону час назад. Я сведу ее с моим человеком, тем, который готовит... девушку. И вы тоже возвращаетесь за океан?

ЛАНЬЕ: Сегодня вечером.

СУЭЙН: Ну тогда не беспокойтесь.

ЛАНЬЕ: До свидания, Суэйн.

ПЕТАЛ: Настоящий ублюдок, этот актеришка.

СУЭЙН: Не нравится мне все это...

ПЕТАЛ: Однако тебе нравится товар, не так ли?

СУЭЙН: Тут жаловаться не приходится, но зачем, скажите на милость, им понадобилась еще и Салли?

ПЕТАЛ: Бог знает. Они сами не знают, с кем связались.

СУЭЙН: Они. Не люблю я, когда говорят “они”...

ПЕТАЛ: Возможно, они не будут в восторге, когда узнают, что она отправилась туда сама по себе, да еще с дочерью Янаки...

СУЭЙН: Это точно. Но эту мисс Янака мы заполучим назад. Завтра я скажу Салли, что Прай-ор в Балтиморе, приводит девицу в форму...

ПЕТАЛ: Грязное это дело...

СУЭЙН: Принеси кофейник в кабинет.

Девочка лежала на спине с закрытыми глазами. Записи Колина прокручивались в ее голове: прямой ввод в слуховые нервы. Судя по всему, Суэйн большую часть своих дел обделывал в бильярдной, это означало, что люди прибывали и отбывали, а она слышала только начало и хвосты разговоров. Двое мужчин, одним из которых мог быть красно-мордый, вели нескончаемую дискуссию о собачьих бегах и ставках на завтра. С особым интересом она прослушала беседу, в ходе которой Суэйн и человек из Особого отдела (Суэйн называл его “ОО”) обговаривали один из пунктов сделки прямо под мраморным бюстом, когда гость собирался уходить. Девочке пришлось раз десять останавливать этот отрывок, чтобы затребовать разъяснений. Колин, порывшись в базах, выдавал логичные догадки.

– Это очень продажная страна, – сказала наконец Кумико, глубоко потрясенная услышанным.

– Наверное, не более, чем твоя собственная, – был ответ.

– Но какую игру ведет Суэйн с этими людьми?

– Информация. Я сказал бы, что наш мистер Суэйн недавно завладел первоклассным источником информации и занят обращением ее в иные ценности, то есть в деньги и власть. На основании того, что мы услышали, рискну предположить, что это до некоторой степени в русле его деятельности. Очевидно, однако, то, что он идет вверх, становится большой шишкой. Налицо свидетельства тому, что в настоящее время он более влиятельный человек, чем был неделю назад. Судя по тому факту, что набирают новый персонал...

– Я должна рассказать... моему другу.

– Шире? Рассказать ей что?

– То, что сказал Ланье. Что ее возьмут вместе с Анджелой Митчелл.

– Так где же она?

– В Муравейнике. Отель...

– Позвони ей. Но не отсюда. У тебя есть деньги?

– Чип “Мицу-банка”.

– Прости, для наших автоматов это не подойдет. Монеты есть?

Встав с постели, Кумико тщательно перебрала случайную английскую мелочь, скопившуюся на дне сумочки.

– Вот, – сказала она, отыскав толстую позолоченную монету, – десять фунтов.

– Для одного только местного звонка понадобится две таких.

Она бросила металлический червонец обратно в сумочку.

– Нет, Колин, не по телефону. Я знаю лучший способ. Я хочу уйти отсюда. Сегодня же. Ты мне поможешь?

– Конечно, – ответил призрак, – хотя мой тебе совет: не делай этого.

– Но я уйду.

– Очень хорошо. Как ты предлагаешь это совершить?

– Скажу им, что мне нужно пойти за покупками.

27. ЗЛАЯ ЛЕДИ

Как решила Мона впоследствии, женщина появилась примерно сразу после полуночи, потому что это было уже после того, как Прайор вернулся со второй упаковкой крабов. Крабы у них тут в Балтиморе оказались действительно что надо, со сна и от нервов ей все время хотелось есть, так что она уговорила его пойти принести еще. Постоянно заходил Джеральд, чтобы поменять дермы у нее на руках. Всякий раз она встречала его лучшей своей бессмысленной улыбкой, выдавливала после его ухода из дермов жидкость и прилепляла их снова. Наконец Джеральд сказал, что ей надо поспать, выключил лампы и прикрутил ложное окно до минимальной яркости – кроваво-красного заката.

Снова оставшись одна, Мона опустила руку между стеной и кроватью, нащупала шокер...

Потом, сама того не желая, она заснула, красный свет от окна – как закат в Майами, и ей, наверное, снился Эдди или, во всяком случае, танцзал Крючка. Во сне она танцевала с кем-то на тридцать третьем этаже, потому что, когда ее разбудил грохот, она, хотя и не была уверена, где находится, тут же представила в голове четкую схему, как убраться из клуба. Например, она мгновенно сообразила, что, если тут случилась заварушка, лучше всего спускаться по лестницам...

Мона наполовину выбралась из кровати, когда в дверь влетел Прайор. Влетел в прямом смысле. Дверь при этом была закрыта. Влетел он спиной вперед, дверь же разнесло в щепки.