Младший брат

Оглавление

Подумав немного, я добавил:

— Знаешь, если никому не рассказывать, то со временем начинает казаться, что мне это привиделось в страшном сне. Но все так и было. — Я подошел вплотную к скале и стал карабкаться вверх к пещере. — А теперь вот выговорился, и на душе полегчало. Еще немного, и у меня бы, наверное, крыша поехала.

Я поставил ноутбук на сухой валун и загрузил операционную систему с DVD. Энджи стояла рядом и смотрела.

— Буду перезагружать его для каждого в отдельности, — пояснил я ей. — Это стандартный диск «параноид-линукс», хотя тебе придется поверить мне на слово.

— Черт, — сказала она. — В этом деле все строится на доверии, правда?

— Правда, — подтвердил я. — На доверии.

Я отошел в сторонку, и пока Энджи работала с генератором ключей, слушал, как она щелкает клавишами; как с грохотом накатывают волны на берег, как галдит тусовка вокруг кулеров с пивом.

Энджи вышла из пещеры с ноутбуком, на экране которого огромными белыми буквами сиял ее открытый ключ с «отпечатком пальца» и адрес электронной почты. Она поднесла дисплей к лицу и стояла так, пока я доставал свой мобильник.

— Чи-из, — протянула Энджи; я сделал снимок и убрал телефон в карман. Она пошла дальше, к тому месту, где продолжалась пирушка, и все стали по очереди фотографировать ее вместе с ноутбуком себе на мобильники. Эта процедура еще больше подняла праздничное настроение. Народ веселился от души. Энджи смешила, но делала это с присущей ей необыкновенной харизмой — хотелось смеяться не над ней, а вместе с ней. И ведь действительно смешно, черт возьми! Подумать только, собрались, чтоб объявить войну секретной полиции! Черт знает, кем мы себя возомнили!

Еще целый час участники тусовки один за другим программировали шифровальные ключи и фотографировались. Я успел познакомиться со всеми. Некоторых знал и раньше, а о других слышал от приятелей. Мне просто по жизни следовало завести с ними дружбу. Ближе к утру так и произошло. Здесь собрались хорошие люди.

Когда все приглашенные закончили, настала очередь Джолу. Он со смущенной улыбкой посмотрел на меня и отвернулся. Я уже перестал на него злиться. Он поступал так, как считал нужным. Но я знал — что бы Джолу ни говорил, в случае необходимости он всегда придет мне на выручку. Мы вместе прошли через застенки ДНБ. И Ван тоже. Как бы ни повернулась судьба, это испытание связало нас навечно.

Я запрограммировал свой ключ и в обнимку с ноутбуком прошел под нацеленными на меня объективами мобильников, как кинозвезда по красной дорожке. Потом забрался на ту же стенку, с которой уже говорил, и попросил минуту внимания.

— Многие из вас заметили критический изъян в секретности этой процедуры: а вдруг этот ноутбук крапленый? Может, он тихой сапой записывает себе наши инструкции? Шпионит за нами? Что, если Джозе-Луис и я не заслуживаем вашего доверия?

В толпе опять послышались сдержанные смешки, но более теплые, чем вначале, подогретые выпитым пивом.

— Это очень серьезно. — Я повысил голос. — Если бы мы с Джолу оказались провокаторами, нас всех — вас всех — ждала бы печальная участь. Вероятнее всего, тюрьма.

Смешки стали тревожнее.

— Вот почему я собираюсь проделать следующее…

Я поднял на всеобщее обозрение молоток, одолженный мной из отцовского набора инструментов. Потом положил ноутбук рядом с собой на камень и занес над ним молоток при свете фонарика Джолу. Хрясь! Сбылась моя давняя мечта. Я крушил молотком ноутбук. Ощущение двоякое: с одной стороны, какой-то вандалистский кайф, а с другой — щемящее чувство жалости.

Трах! Панель дисплея отвалилась, расколовшись на мелкие кусочки и обнажив клавиатуру. Я продолжал бить молотком, пока не разлетелись клавиши, и тогда настала очередь материнской платы и жесткого диска. Хрясь! Прицелившись, я изо всех сил треснул молотком по жесткому диску. Понадобилось три удара, чтобы разрушить корпус и оголить хрупкую начинку. Я бил и бил, пока обломки ноутбука не стали не больше зажигалки, после чего сгреб их в пластиковый мешок для мусора. Все это время толпа подзадоривала меня дикими воплями и свистом, так что я даже забеспокоился, что их услышат поверх шума прибоя обитатели особняков, расположившихся высоко над нами на склоне скалы, и вызовут полицию.

— Вот так! — подытожил я избиение ноутбука. — А теперь, если есть желающие, можете спуститься со мной к морю, где я на ваших глазах погружу содержимое этого мешка в соленую воду по меньшей мере на десять минут.

Однако смельчаков не нашлось, и только Энджи вышла из толпы, взялась своей теплой рукой за мою и шепнула мне на ухо:

— Это было красиво! — после чего мы вместе зашагали к морю.

Дорога оказалась нелегкой. Мы ступали по скользким, острым камням в кромешной тьме, не поддающейся светлячкам на брелочной цепочке. Пластиковый мешок с шестью фунтами раскуроченной электроники мешал мне сохранять равновесие. В какое-то мгновение у меня подвернулась нога, и мелькнула паническая мысль, что падения и глубоких ссадин не избежать, но Энджи с неожиданной силой вцепилась в меня и удержала в вертикальном положении. Мы оказались прижатыми друг к другу, и на меня повеяло ароматом ее духов, напоминающим запах новенького автомобиля. Я балдею от этого запаха.

— Спасибо, — через силу произнес я, переводя дух и глядя в глаза девушки, кажущиеся огромными за линзами очков в неброской черной оправе. Ночь не позволяла мне точно определить цвет ее глаз, однако они наверняка были темного оттенка, судя по черным волосам и оливковой коже лица. Своей внешностью Энджи смахивала на южноевропейских женщин — гречанок, испанок или итальянок.