Ликвидаторы времени

Оглавление

— На связь с нами вышли, и поддерживают её. Информация от них подтверждается, действия — тоже. Но кто это, мы за месяц так и не выяснили. Мистика какая-то! Получается, что, если они не немцы и не работают на Германию, то конспирируются и от немцев, и от нас. Британцы? Американцы?

— Не похоже, Павел Анатольевич, почерк не тот, да и какой резон для закордонников всё это делать? Хотя меня смутил псевдоним командира группы.

— Да, я, когда его узнал, тоже занервничал. Но вы же хорошо знали Скоблина. Да и я с ним встречался. Потому и отмёл этот вариант. Не стал бы «наш» Фермер этим заниматься. Он авантюрист был, а не диверсант. Да и вы Наум Исаакович судьбу генерала на месте выясняли.

— Да, вы правы. Если только кто-то весьма информированный о наших делах не решил сыграть в рокировку.

— Но если степень информированности такова, как нам кажется, зачем им было на меня выходить? Так что давайте будем думать вместе. Сегодня жду вас к десяти вечера с готовыми гипотезами — будем мозаику складывать.

***

Барановичи. Штаб группы армий «Центр». 05.08.1941. 17:24.

— То есть вы, господин оберст-лейтенант, считаете, что войсковая операция нецелесообразна? — в голосе маленького человека со знаками различия бригадефюрера сквозило раздражение.

— Да, господин генерал. Мы, понимаем, что потеря целого подразделения СС — это проблема, но действия красных бандитов на коммуникациях и так чрезмерно усложнили доставку подкреплений передовым частям, сражающимся под Смоленском. Так что сейчас каждый солдат на счету, — голос оперативного офицера четвёртой армии тоже был раздражённым. Ну ещё бы, этот эсэсовец потерял жалкую роту, и теперь устроил скандал, требуя от армейцев силы для проведения акций возмездия. А ведь ещё месяц назад при подсчёте потребного наряда сил и средств армия уже отказалась от прочёсывания этих проклятых лесов. — К тому же, если мне память не изменяет, охрану оперативных тылов взяла на себя СД.

— То есть вы мне отказываете? — с угрозой в голосе спросил эсэсовец.

— Я не отказываю, — ссориться с протеже самого Гиммлера оберст-лейтенанту не хотелось. — Я просто не имею возможности выделить необходимые силы. По нашим оценкам, для качественного прочёсывания этого массива необходимо, как минимум четыре полка, а лишней дивизии у меня не завалялось. Но, господин генерал, через неделю прибывают две охранные бригады, так что мы не отменяем операцию, а просто переносим. К тому же, насколько мне известно, Служба Безопасности уже планирует акции в районе Минска и, соответственно, собирает информацию. А это — залог успешного применения «большой дубинки».

Глава 12

Разбудил меня запах, точнее — вонь. Давно немытые тела, моча, «аромат» гниющего мяса! Странно, что я не проснулся раньше…

Я попробовал встать, но тело не слушалось. Такое ощущение, что я отлежал все конечности и спину с головой в придачу. «Что за чёрт?!» Стиснув зубы, я всё-таки приподнялся на локтях. Руки дрожали, но держали.

Вокруг царил полумрак, и только откуда-то сбоку пробивались лучи электрического света. И мёртвая тишина вокруг. Буквально ни звука!

Внезапно в губы мне ткнулся холодный металл.

«Что это?» — скосив глаза, я увидел чью-то руку, держащую мятую жестяную кружку.

«Где я? Что такое?»

Наконец в поле зрения появилось лицо доброхота. Сухощавый мужик с измождённым лицом, изуродованным длинным шрамом на левой щеке. Одет он был, насколько я смог разглядеть в полумраке, в грязную, кое-где порванную гимнастёрку без знаков различия. Губы моего визави шевелились, но слов я не слышал.

Прохладная вода плеснула через край кружки на мои губы. «Ох, хорошо-то как!» — пришла мысль. Я приоткрыл рот пошире, наслаждаясь живительной прохладой.

Напившись, я благодарно кивнул мужчине. Вода, казалось, придала мне силы, так что я смог приподняться.

«Так, судя по всему — сейчас ночь… Вон фонари какие-то светят… и лежу я… под каким-то навесом. Вокруг — люди. Много людей… Где же это я?»

Тут меня скрутило от режущей боли в животе. Застонав, я повалился назад. Мужчина смочил свою руку водой и обтёр мне лицо.

«Уф, вроде отпустило…» Я снова приподнялся на локтях. Спустя минуту или, может быть, больше мне удалось сесть. Мужчина опустился на корточки напротив меня и, судя по шевелящимся губам, снова что-то спросил. Я отрицательно мотнул головой. «Ёёёё!» — в голове будто граната взорвалась. Однако я не упал, а, скривив рожу, показал пальцем правой руки себе на ухо. Мужчина сокрушённо покачал головой и, встав, ушёл. Я осторожно повернул голову налево. «Ох, твою… За ногу!» — это всё, что родилось у меня в голове, когда я увидел, что метрах в десяти-пятнадцати навес заканчивается и там, в свете прожектора зловеще поблёскивают нитки колючей проволоки!

Глаза мои уже привыкли к полумраку, и я разглядел, что вокруг меня вповалку спят десятки, нет — сотни людей в военной форме. Человек же, принёсший мне воду склонился над кем-то, лежащим на земле метрах в пяти от меня.

— Эй, товарищ! — попробовал я позвать его, но из моего горла вырвалось какое-то невнятное клекотание.

Звуки эти, однако, привлекли его внимание, и он повернулся ко мне, правда, повёл себя довольно странно — замахал рукой, показывая, чтобы я снова лёг.

Я снова опустился на землю. «Что случилось? Что это за место? Почему я ничего не помню?» — роились у меня в голове заполошные мысли.

Не поднимаясь, я попробовал рассмотреть себя в слабых отсветах прожектора.

«Так, судя по рукавам — на мне гимнастёрка…» Я ощупал воротник. Ни петлиц, ни знаков различия не было. Аккуратно согнув ногу, я оглядел её. Сапог, равно как и ботинок на мне не было, а галифе были изорваны во многих местах.