Плененные

Оглавление

Не отдышишься в густом, раскалившемся воздухе, опаляющем кожу. Она к нему потянулась, хотела попросить, умолить на минуту остановиться, чтобы не потерять рассудок. Но губы опять приникли к губам, и всякие разумные соображения улетучились.

В безрассудном тумане он схватился за вырез платья, дернул с оглушительным треском, обнажил разгоряченное тело в соблазнительном черном кружеве, с проклятием разорвал тонкий лифчик, отшвырнул клочья, поймал груди в ладони.

Она вскрикнула не от страха, не от боли, а от изумления.

Он действовал безжалостно, дерзко, неуемное желание раскаленным кинжалом отсекло его от цивилизации. Руки метались по ее телу, оставляя за собой пенный след боли и трепета.

Она не подчинялась и не сопротивлялась. Полная такой же страсти, принимала, пленяла, дразнила.

Катаясь по постели в любовной битве, они срывали друг с друга одежду, упивались скользкой от жара плотью, осуществляли тайные фантазии, когда-либо взбредавшие в голову.

Она с силой выгнулась на гребне сокрушительно накатившей волны, он рывком поднял ее, и рыдание вырвалось из трясущихся губ. Она в опьянении оседлала его, свет мерцал на коже, горящие глаза потемнели. Не отдаваясь ему сегодня, завтра, еще тысячу дней, можно умереть.

Он свалил ее с себя, прижал спиной к постели, долго смотрел в глаза. Что в них — вызов, триумф?

А потом глубоко погрузился в рванувшееся навстречу тело.

Они мчались вместе, наравне, быстро, сильно, нанося сокрушительные поцелуи.

Она забилась в конвульсиях, вонзила ему в спину ногти. Рассудок помутился, и он следом за ней спрыгнул с лезвия бритвы.

Много позже вернулся к реальности. Скатился с нее, распростершейся на животе на постели, дал вздохнуть и сам отдышался, вглядываясь в мелькавшие в памяти

тени. Непонятно, то ли радоваться, то ли стыдиться.

Мародерство, точнее не скажешь. Конечно, о любезностях думать не приходилось. Прежде, сладко занимаясь любовью, он никогда не доходил до безумия, хотя в безумии есть свои преимущества. Как она отреагирует на разорванную в клочья одежду?

Нэш осторожно дотронулся до дрогнувшего плеча, на миг с ужасом заподозрив, что она плачет. Обругал себя, снова коснулся волос, прошептал:

—Прости, детка...

Моргана медленно повернула голову, с трудом подняла руку, смахнула с глаз растрепанные волосы:

За что?

Как ты?

Истерзанное тело затрепетало. Он услышал вздох удовлетворения.

Как?.. Не знаю. Переспроси, когда у меня хватит сил шевельнуться. А ты?

Что?

А ты как?

Меня никто не насиловал.

Она потянулась с ленивой усмешкой:

Да? А я думала, что хорошо потрудилась. Через часок еще постараюсь.

Не сердишься?

Разве похоже?

Надо подумать. Она определенно смахивает на кошку, вылакавшую галлон сливок. Нэш бессознательно ухмыльнулся:

По-моему, нет.

Доволен собой?

Пожалуй. А ты?

Пальцы нащупали остатки кружевного лифчика, ухмылка стала самодовольной. Он чуть ли не насвистывал, наматывая на палец обрывок бретельки. Она поднялась на колени:

Знаешь что?

Не знаю.

Сейчас я сотру с твоей физиономии поганую усмешку.

Правда? Как? Моргана откинула волосы:

Увидишь.

Глава 9

Жизнь хороша. Здоровье отменное, живешь в новом доме, занимаешься любимым делом, за которое еще жирно платят, получаешь заманчивые деловые предложения. Но главное — невероятный роман с потрясающей женщиной. Не просто плотское влечение, а настоящая дружба.

Путем проб и ошибок выяснилось, что любовницы удовлетворяют физические, но не духовные потребности. А с Морганой можно смеяться, беседовать, спорить, заниматься любовью, чувствуя незнакомую прежде близость. Выясняется, что нужна именно близость. Иногда забываешь, — что она не обычная женщина.

Заканчивая предписанную себе трижды в неделю зарядку, Нэш припоминал последние дни, проведенные вместе, долгую поездку по побережью, смотровые площадки, с которых они любовались ошеломляющими видами на холмы, воду, утесы, щелкали фотоаппаратом, снимали на видео, как истинные туристы. Стыдясь собственной глупости, он набрал тайком камешков, сунул в карман на память. Таскался за ней следом по магазинам в Кармеле, покорно принимая свертки и пакеты. Обедал вместе с ней в симпатичных кафе на террасах, устраивал на берегу пикники на закате и, обняв ее за плечи, наблюдал, как огромный красный шар заливал огнем небо и погружался в темно-синее море. Нежные поцелуи в сумерках, смех, интимные взгляды в людных местах...

Почти похоже на ухаживание.

Он с кряхтеньем оттолкнулся руками от пола. Ничего подобного. С ней очень приятно общаться без всякого ухаживания. Ухаживание коварно ведет к браку.

Давно решено, что брак — единственное, без чего можно вполне обойтись.

Нэш поднялся, расслабил напрягавшиеся полчаса мышцы, испытывая в душе досадные сомнения. Не внушил ли он ей нечаянно мысль о постоянной и законной связи? Диди сразу растолковал, а она все же самонадеянно верила, что заставит его изменить точку зрения.

Моргане ничего не сказал. Увлекшись, позабыл о практичности.

Меньше всего хочется ее обидеть. Она слишком важна для него, чересчур дорога...

Остынь, Керкленд, тревожно предупредил себя Нэш. Безусловно, важна, дорога, но это не любовь. Любовь тоже имеет дурную привычку заканчиваться женитьбой.

Он хмуро стоял посреди комнаты, оснащенной скамьями, гантелями, штангами. Не замечая текущего по лицу пота, осторожно заглянул себе в душу. Ладно, она ему дорога. Может быть, больше любой другой женщины. Но отсюда далеко до свадебного флердоранжа, автомобиля-универсала, уютного коттеджа на двоих.