Плененные

Оглавление

В ее глазах что-то мелькнуло. Он обругал себя, распознав боль.

Значит, ты охотно пускаешь меня в постель, но не в душу?

Черт возьми, одно с другим не связано.

Никакими силами, просьбами и уловками его не заставят открыть то, что следует скрыть.

—Понятно. — На миг возникло искушение помочь, успокоить, произнеся простое заклинание. Нельзя — покой будет ненастоящим. Вмешательство в чувства с помощью магии повредит им обоим. — Ладно. Пойду, покончу с маргаритками.

Поднялась без упреков, без горячих слов. Лучше выговор, чем холодная покорность. Она сделала шаг, он схватил ее за руку, на лице отразилась борьба. Моргана это видела, но молчала.

—Лианна моя мать.

Глава 10

Мать...

В глазах Нэша отражалось такое страдание, что Моргана постаралась скрыть потрясение. Вспомнила ледяной тон, каменное лицо. А женщина на другом конце линии была его матерью.

Что может внушить человеку презрение и отвращение к женщине, которая дала ему жизнь?

И этот человек — Нэш. Поэтому, пристально на него глядя, она попробовала позабыть о собственной, глубоко укоренившейся любви к семье.

Ему больно. В голосе и в глазах боли столько же, сколько злобы.

Видно, что с него шелухой слетело высокомерие, самоуверенность и легкомыслие. Сердце разрывается от сострадания, но от этого ему легче не станет. Хорошо бы обладать даром Анастасии, частично принять его боль на себя.

Вместо этого она вновь села рядом, не отняв руки. Пускай нельзя облегчить страдания, можно предложить любовь и поддержку.

— Расскажи.

С чего начать? Как объяснить то, чего сам не понимаешь?

Он смотрел на ее сильные пальцы, лежавшие в его руке. Она хочет понять, помочь, а ему это вовсе не требуется. Вдруг хлынули слова, которые невозможно сказать, ожили переживания, которыми невозможно делиться.

—Надо было знать мою бабку. Это была... — Нэш замешкался, подыскивая не слишком сильное выражение, — направленная стрела. Каждый должен был следовать за ней тем же узким коридором; Если искать единственное определение, я выбрал бы нетерпимость. Она овдовела, когда Лианне было лет десять. Мой дед держал страховую компанию, поэтому вдова была хорошо обеспечена, но берегла каждое пенни. Одна из тех, кто не способен радоваться жизни.

Он замолчал, глядя на паривших над водой чаек, рука нервно задергалась.

—Возможно, история кажется скорбной и грустной — вдова с двумя дочками, которых предстоит растить, — пока не поймешь, что ей нравилось верховодить. Предпочитала быть вдовой Керкленд, не отчитываясь ни перед кем, кроме самой себя. Как я понимаю, с дочками обращалась сурово, без конца метала громы и молнии. С Лианной вышла промашка. Она забеременела в семнадцать лет, не имея понятия от кого.

Тон грубый, но суть понятна.

—За это ты ее винишь?

Он бросил на нее мрачный взгляд:

Не за это. Старушка наверняка на добрых девять месяцев превратила ее жизнь в ад. В зависимости от рассказчика, либо Лианна несчастная одинокая девушка, жестоко наказанная за одну небольшую ошибку, либо бабушка святая мученица, принявшая свою блудную дочь. По моему личному мнению, это две эгоистичные женщины, которым плевать на всех, кроме себя.

Ей было всего семнадцать, Нэш, — тихо напомнила Моргана,

Он рассерженно сморщился:

—Значит, все нормально? Ей было всего семнадцать, значит, можно трахаться налево-направо, не зная, от кого залетела? Ей было всего семнадцать, значит, она правильно сделала, смывшись через два дня после моего рождения и оставив меня злой старухе? За двадцать шесть лет не сказала ни слова, ни разу не позвонила, даже не подумала...

Сердце сжалось, захотелось обнять, стиснуть, пока худшее не останется позади, но он отшатнулся:

—Хочу пройтись.

Надо либо оставить его в одиночестве, либо разделить с ним боль. Моргана быстро приняла решение, догнала, пошла рядом:

—Сочувствую всей душой.

Нэш лихорадочно замотал головой. Сладкий весенний воздух обжигал горло желчью.

—Прости. Не следовало обременять тебя.

Она погладила его по щеке:

—Ничего, переживу.

Удастся ли самому пережить, неизвестно. Никогда никому до конца не рассказывал. Высказанные вслух слова оставили гадкий привкус во рту. Страшно, что от него не избавишься. Он снова сделал вдох и продолжил:

—Я до пяти лет жил с бабкой. Тетя Кэролайн вышла замуж за кадрового армейского офицера, и следующие несколько лет я кочевал с ними с базы на базу. Высокомерный мерзавец терпел мое присутствие лишь потому, что Кэролайн кричала и плакала, когда он, напившись, грозил отослать меня обратно.

Ясно. Мальчик в пустоте, никому не нужен, все им командуют и помыкают.

Ты их возненавидел.

Пожалуй, точно сказано. Не знаю почему, но действительно возненавидел. Оглядываясь назад, понимаю, что Кэролайн была столь же непредсказуемой, как Лианна. В один момент ласками осыпает, в другой — игнорирует. Сама никак не могла забеременеть, а когда мне было лет восемь-девять, сообщила, что ждет ребенка. И меня вернули к бабке. Заместитель больше не требовался.

На глазах Морганы выступили сердитые слезы при мысли о беспомощном наивном мальчике, которого перебрасывают из рук в руки люди, понятия не имеющие о любви.

Понимаешь, бабка во мне никогда не видела человеческое существо. Я был просто ошибкой. Вот что хуже всего, — признался он как бы самому себе. — Постоянно об этом твердила. Каждый мой вдох, каждый удар сердца был результатом ошибки беспечной бунтарки.

Неправда, — возмущенно возразила Моргана.