Интервенция

Оглавление

– Ой, шеф, не в обиду вам, но, когда я на них гляжу, я начинаю понимать антисемитов, – бросил Риккардо.

– Ты знаешь, честно говоря, я испытываю почти те же чувства, – признался Джекоб. – Я уже давно понял: бывают ситуации, когда еврей становится ярым антисемитом.

Васьки с ним на этот раз не было – для того чтобы попасть вовремя на церемонию, пришлось встать ни свет ни заря, а девица не любила рано просыпаться ради подобных глупостей. Да и что ей было тут делать?

– Сам приветствуй своих американских бугров. Меня и собственные начальнички успели достать по самое не могу, – пробормотала она сонным голосом и повернулась на другой бок.

Забавно, что генерал Адамс по каким-то причинам тоже не присутствовал на встрече, хоть это ему было положено по штату. Как шепнули на ухо Джекобу его друзья из штаба, отношения генерала с Вашингтоном резко испортились. Генералу все больше не нравилась затея, которой он руководил. Шептались, что это произошло после того, как один из идущих в Питер транспортов затонул в Финском заливе, напоровшись на черт знает откуда взявшуюся мину времен Второй мировой. В общем, генерал отсутствовал. А в остальном все шло по плану.

Разве что, когда высокие гости спускались по трапу, морды у них стали из сладких кисло-сладкими.

– А! Не нравится жирным гнидам в этом городе! – злорадно протянул Риккардо, разделявший отношение своей «сестрички» к любому высокому начальству.

Когда вся эта компания проходила мимо Джекоба, он услышал, как представитель президента обратился к одному из спутников – типу, который больше всех суетился, пытаясь забежать вперед и заглянуть в глаза боссу, как собака, всеми силами старающаяся выразить свою преданность:

– Как вам первое впечатление от вашей родины, мистер Каверин?

– Это давно уже не моя родина. Я не имею ничего общего с этой страной! Но, поверьте, теперь, когда мы твердо обосновались в Петербурге, мы можем смело утверждать, что Россия скоро войдет в сферу наших интересов. С Российской империей покончено навсегда!

Затем визитеры уселись в машину, и кортеж, состоявший из охраны, авто с начальством и пристроившимися сзади машинами журналистов, двинулся в сторону города.

Приключения начались с того, что внезапно колонна свернула с Московского проспекта на какую-то поперечную улицу. Как оказалось впоследствии, возле станции метро «Elektrosila» ни с того ни с сего рухнул железнодорожный мост, сделав проезд по главной магистрали невозможным. Решение о новом маршруте принял, как это всегда бывает, тот, кто меньше всего разбирался в местных условиях, – какой-то тип из охраны вашингтонских шишек. Он рассудил, что самыми безопасными будут самые безлюдные улицы. И они поехали! Поначалу с одной стороны высились огромные безжизненные жилые дома, как в фильмах о поселениях землян на далеких планетах. А вот потом… Джекобу уже довелось побывать в местах, которые здесь назывались promzona. Но то место, где они очутились, походило на виденное им в предыдущий раз как крокодил – на ящерицу. Вдоль разбитой дороги нескончаемой чередой тянулись бетонные заборы, они сменялись заросшими травой пустырями, на которых стыли покрытые ядовито-зеленой ряской лужи, какими-то полуразрушенными бетонными сооружениями, железными ангарами, на которых красовались загадочные надписи вроде «шиномонтаж», «диски» или совсем непонятное «УНР-36». Все это разнообразилось ржавыми остовами машин, автоприцепов и неизвестных гусеничных механизмов. Понятное дело, вокруг не наблюдалось ни души.

Вдруг Риккардо, беззаботно крутивший баранку, изменился в лице и выдал что-то очень длинное на испанском. Джекоб не знал этого языка, но, услышав слова «мадонна путана», понял, что дело серьезно. Он проследил за взглядом ординарца и поддержал его невесть откуда взявшейся русской тирадой. Над одним из заборов парил тот самый кот. На этот раз он шел низко, на бреющем, раскинув крылья, сильно напоминавшие вороньи. Лапы чудовища были широко расставлены, как у котов, готовящихся к драке. Выражение усатой морды не сулило ничего хорошего. Джекоб даже разглядел, как кот широко раскрыл пасть.

– Тормози! – заорал Джекоб не своим голосом. Приобретенный опыт подсказывал ему, что встреча с этим летающим монстром не сулит ничего хорошего.

Риккардо ударил по тормозам и вырулил на тротуар. Их машина шла прямо за джипом охраны – аккурат так, чтобы журналист оказался в выигрышной для наблюдения позиции и сумел все хорошо разглядеть.

Автомобиль с вашингтонскими гостями выехал на заброшенный железнодорожный переезд через ветку, которая вела от одних железных ворот к другим. Таких веток тут было до черта. На переезде машина застряла – ни туды ни сюды. Охрана, выскочив, направилась к автомобилю босса, но добежать не успела. Откуда-то сбоку раздался низкий, хриплый, душераздирающий гудок – и на переезд, вышибив ворота, вылетел огромный, ржавый до красноты старинный паровоз. Раздался лязг раздираемого в клочья металла – паровоз снес машину, протащил ее и окончательно расплющил о какой-то бетонный столб, а сам, вышибив вторые ворота, исчез. Охранники не нашли ничего умнее, чем выхватить пистолеты и бессмысленно палить вслед паровозу. Более сообразительными оказались ребята на бронетранспортере, который шел в голове колонны. Машина дала задний ход, выехала на железнодорожную полосу и начала неуклюже разворачиваться.

И тут паровоз вылетел снова. Вновь застонало рвущееся железо, бронетранспортер отбросило на джип охраны, придавив заодно и тех, кто суетился вокруг. Локомотив на огромной скорости скрылся за обломками чугунных ворот, из которых вылетел в первый раз. Зрелище было жуткое само по себе, но Джекоба мучило еще что-то. И только когда он вместе с другими журналистами подбежал к груде железа, которое только что было машиной, груженной вашингтонскими чиновниками, до него дошло. И захотелось перекреститься – хотя этого он не делал еще ни разу в жизни. Нет, этого быть не может… Отерев холодный пот, Джекоб, бывший отличным оператором, стал четко, по кадрам, вспоминать произошедшее.