|
Оценить:
|
Смерть на брудершафт. Фильма пятая и шестая
- Предыдущая
- 62/64
- Следующая
62
Шпион посмотрел на часы. Было без одной минуты шесть.
— Приляжем на травку, отдохнем.
Романов насторожился:
— Зачем?
— Да так просто. В ногах правды нет. Ложись, Лёшик, ложись. Вон как тут славно, за пеньком.
Едва легли, несколько секунд прошло — вдруг задрожал, зазвенел воздух. Потом гулко лопнул. На поле, шагах в ста, взметнулись рядом два фугасных разрыва.
— Мать их за ноги! — выругался Банщик, стряхивая с фуражки осыпавшуюся древесную труху. Вынул из кармана блокнот, что-то записал.
Движение на батарейной позиции замерло. Саперы попрятались, ожидая продолжения артиллерийского налета. Но австрийцы больше не стреляли.
А ведь это он неспроста меня сюда привел, догадался Романов. Должно быть, некоторое время назад сообщил координаты, и ему поручили проверить точность пристрелки, чтобы внести коррекцию.
Обер-лейтенант зло пробормотал по-немецки:
— Чуть не угробили, математики. И главное, зря всё… Однако задание есть задание.
Кто кого засек и нанес на карту обстрела, это еще вопрос, усмехнулся про себя Романов. Наши наблюдатели не лыком шиты. И разведчики наши на той стороне тоже имеются. Как ударит отсюда залп тяжелых мортир, останется от австрийской батареи куча земли…
— Эхе-хе, — вздохнул Банщик. — Суетимся, умничаем, а жахнет такая вот дура, из своей же пушки, и пакеда. — Он поднялся, дернул подпоручика за рукав. — Вставай, герой. Второй раз тебе сегодня свезло. Сначала не стал стреляться. Теперь вот фугаска чуть в сторону взяла. Но Бог, он троицу любит. Ну-ка, в третий раз выкрутишься или нет?
С этими словами он вдруг отскочил назад, выхватил из кармана пистолет и направил Алеше в лоб.
— Знаешь, что я решил? Если ты сейчас, сию секунду, мне не скажешь, как к подполковнику в планшет залезть, шлепну я тебя. Мне идиот в помощниках не надобен. Докажи свою полезность — или прощай.
Фортель был неожиданный. Романов вроде не новичок, но все-таки дрогнул. Смотреть в черную дырку «вальтера» было жутко.
Но, с другой стороны, и хорошо, что дрогнул. Так оно вышло естественней.
— Я придумал… Придумал! — быстро сказал он. — Господин подполковник обещался завтра утром с инспекцией заехать. А планшет, я говорил, всегда при нем!
Калинкин тоже нервничал — ему ведь разговора было не слышно. Лежа за деревом, прапорщик приготовился стрелять: локтем уперся в землю, навел ствол, прищурил глаз.
— Другое дело! — радостно воскликнул Банщик и опустил руку. — Вот что значит — заинтересовать клиента. А то молчал, время тянул…
Вася тоже немного расслабился, шпиона с мушки снял, но все-таки был наготове, внимательно наблюдал.
— Я думал, ты дурак. — Обер-лейтенант сделал шаг в сторону и лукаво прищурился. — А ты, Леша, выходит, ловкач. Меня решил в дураках оставить?
— А? — удивился Романов.
— Бэ!
Банщик вдруг развернулся на каблуке, вскинул руку и трижды выстрелил, целя под березу, где залег Калинкин. Прыгнул в сторону, крутанулся еще раз и взял остолбеневшего Алексея на прицел.
— Руки к плечам!
— Вы что это? В кого? — залепетал подпоручик, еще не осознав, что всё пропало.
Вася слишком высунулся — на свою беду. И ответных выстрелов не было. Неужели…
Переход от уверенности в успехе к осознанию полного краха произошел слишком стремительно.
— Ну-ка, пойдем поглядим, что там за зверь. Тихо, плавно, за мной марш! — приказал Петренко.
Он тянул шею в сторону березы — пытался разглядеть, что там.
Не обращая внимания ни на Банщика, ни на его пистолет, позабыв обо всем на свете, Романов бросился к Васе.
В прапорщика попали две пули из трех. Одна прошла косо — выбила правый глаз и вылетела через висок. Вторая разорвала горло.
Единственное оставшееся око с ужасом и непониманием таращилось на Алешу. Руки тщетно зажимали шею. Мальчик пытался и не мог вдохнуть воздух. Свистела и хрипела разодранная трахея. Вася Калинкин доживал последние секунды, это было ясно.
Странный звон раздался у подпоручика в ушах. Словно натянулась до отказа пружина. Вернее, будто сам он вдруг превратился в сжатую до отказа стальную нить.
— Калинкин! — не своим, пронзительным голосом завизжал Романов. — Сволочь!
— Кто? — спросил за спиной Банщик.
— Помощник мой! Шпионил за мной, гад! Скотина!
Судорожным жестом Алексей вырвал из кобуры «наган» и выстрелил умирающему прямо в залитое кровью лицо. Палец снова и снова жал на спусковой крючок, но патронов больше не было, лишь прокручивался пустой барабан.
Обер-лейтенант сзади обхватил контрразведчика за локти.
— Ну всё, всё! Экий ты, Лёша, африканец!
— Я пропал! — кричал Романов, вырываясь. — Он следил за мной! Он меня выдал! Наверняка выдал!
— Не мог он тебя выдать. Не успел бы. Успокойся.
— Всё равно! Как я объясню? Как? Мерзавец! Он мне завидовал! Хотел занять мое место!
Романов еще и пнул ногой неподвижное тело, Васе теперь было все равно. Его потускневший глаз смотрел на убийц спокойно, даже равнодушно.
— Мне конец… Теперь мне точно конец, — трясся подпоручик. Истерика давалась ему безо всякого усилия. Он сейчас и захотел бы остановиться — не смог бы.
Петренко убрал пистолет. С размаху влепил сообщнику две оплеухи.
— Успокойся. Делай, что я говорю, и всё будет хорошо. Бери-ка его…
Они перенесли тело, удивительно легкое, к ближайшей из фугасных воронок.
— Что толку? — всхлипывая, сказал подпоручик. — Дырки-то от пуль. Все равно догадаются.
— Мы, хозяйственники, народ запасливый.
- Предыдущая
- 62/64
- Следующая
