Оценить:
|
Джин Грин – Неприкасаемый. Карьера агента ЦРУ № 01
- Предыдущая
- 114/215
- Следующая
114
– Бутерброд, кофе? – предложил тот.
– Храню живот перед прыжком. Главное – пустой живот, – не открывая глаз, пробормотал Бастер.
– Нужно подкрепиться! – настаивал бортмеханик.
– Убирайся! – наконец-то проснулся Бастер.
Сонни играл с Тэксом в «лавитора». Они плавно бросали друг другу раскрытый «спринг-найф». Тот, кто не ловил нож за ручку, проигрывал доллар.
Это кончилось тем, что они поссорились и съездили друг другу по роже. Им пригрозил джамп-мастер, и спорщики присмирели.
Доминико сидел за Джином, крайним справа. Он был бледен. Джину казалось, что его мутит от страха. Черные подглазники итальянца теперь особенно резко подчеркивали его матово-бледное лицо.
Джин и Флойд то дремали, то говорили о чем-то отвлеченном.
После снижения до высоты 1200 футов самолет начало бросать из стороны в сторону – это летчик менял курс, сбивая с толку наземные радары.
– Прыгать будем с тысячи футов, – сказал Флойд, вытянув ноги поудобней. – Интересно, где вы были, Джин, в это время в прошлом году?
– Играл в кегельбане, построенном миллиардером Аристотелем Онассисом. Это напротив его же казино в Монте-Карло.
– А я лежал в госпитале после ранения в Лаосе. Меня подстрелили солдаты Патет-Лао. В госпитале всегда хорошо лежится после того, как снимут швы… Розовый рубец еще тянет, он кажется непрочным, но его края уже схвачены намертво. В такое время неплохо подружиться с медсестренкой. У меня была самая красивая – Банни. Я ее называл Блэк Банни – Черный Кролик. Она была мне по пояс и говорила так, словно полоскала воду в горле.
– Вы, оказывается, лирик, Лакки.
– Нет. Мне просто было тогда хорошо. Наши палатки стояли входом к морю. Дул бриз. Мои соседи – все ходячие. И мы с ней встречались… Солдат, Джин, живет на войне от ранения до ранения, от отпуска до отпуска, от женщины до женщины. – Флойд посмотрел на часы.
Джин заметил, что они были крупные, с толстой секундной стрелкой, фосфоресцирующие, на широком золотом браслете, охватывающем широкое запястье.
– Я прыгаю в левый люк. Вы – в правый. Кто у нас радист?
– Мэт…
– Он прыгает вслед за мной, четвертым. Вы – предпоследним.
Впереди зажглась красная сигнальная лампочка. На металлических скамьях стихли разговоры.
У Джина засосало под ложечкой.
Что это, страх?.. Возможно. Джин еще не знал, как бывает страшно в боевой обстановке. Зато про все это знал Лакки.
Он знал, что страшно всегда: и перед прыжком в бездну, и перед высадкой на чужой берег, когда черная полоска земли неумолимо надвигается на тебя в ночи.
Страшно, когда бредешь по клочку чужой земли, не зная, заминирована она или нет, и когда в сплошной мгле продираешься сквозь чужой лес и каждый черный ствол кажется тебе притаившимся врагом, и когда ты лежишь на спине, подняв над собой ножницы, перед тем как прорезать первую дыру в колючках «концертины». Потом страх пропадает. Стоит только увидеть противника и войти с ним в соприкосновение. Страшно до. Иногда и после. К этому не привыкнешь. Это можно или пересилить… или не пересилить.
– Хук-ап! – скомандовал джамп-мастер. Все встали и зацепили карабины выбросных фалов за стальной трос над головой. Джамп-мастер проверил, правильно ли у всех зацеплены карабины. Они были зацеплены правильно.
Самолет вышел на ди-зи, но пролетел дальше, совершил крутой вираж и вновь вернулся в район выброски.
Он продолжал вводить в заблуждение наземные радарные посты противника. От резкого снижения у всех заломило в ушах.
Инструктор поднял руку: пять растопыренных пальцев – осталось пять минут.
Люки открыты. К их бортам плотно придвинуты контейнеры.
В темном полукруге люков, словно трассирующие пули, тянутся и гаснут красные искры выхлопных моторов.
Флойд Честертон, Мэт, Берди, Бастер, Сонни – у правого люка. Джин, Дуче, Тэкс и остальные – у левого.
Под левым плечом у всех – автомат Ар-15. За спиной – основной парашют. На груди – запасной.
Руки лежат на груди. Правая рука у кольца запасного парашюта.
Инструктор поднял три пальца: самолет вышел на прямую.
Осталось три минуты. Сто восемьдесят секунд они еще будут стоять, плотно прижавшись друг к другу. Их еще объединяет палуба самолета.
Один палец, как перст божий, поднят в воздух.
– Одна минута! – выкрикнул джамп-мастер. Мало ли что случается с человеком. То у него не хватает сил переступить порог люка, человек выключается от страха или зажмется вдруг неожиданно. Тогда баунсэр резко толкнет его в спину и скажет: «Пошел!»
Ко всеобщему удивлению, джамп-мастер еще раз проскочил вдоль строя десантников, проверяя, все ли правильно зацепили карабины вытяжных фалов за трос.
– Проверьте свой карабин! – крикнул он Джину. Джин поднял голову и увидел, что карабин его вытяжного фала отцеплен.
Инструктор поглядел в сторону Доминико, но ничего не сказал, пристегнул карабин Грина.
– Реди, готовьсь! – скомандовал баунсэр.
На переборке погас красный свет и зажегся зеленый.
Джин скомандовал:
– Доминико, вперед!
Тот, как обреченный, вышел из-за его спины, протиснулся к люку и, не дожидаясь команды «гоу!», шагнул в дыру люка.
– Так бывает! – почесав крючковатый нос, на ухо Джину прокричал инструктор. – Шагнет человек в дыру на десять секунд раньше срока, а встретишься с ним уже после войны.
«В третий раз меня хотели убить!» – подумал Джин. Сразу же все соединилось в одну стройную цепь: нож, просвистевший над ухом, пятидесятиграммовый заряд Ку-5 в бутсе, отстегнутый карабин.
- Предыдущая
- 114/215
- Следующая