Выбери любимый жанр

Оценить:

Приключения человека в шляпе

Оглавление

150

– Что вы делаете, ослы! – взвыл он, согнувшись, – кто так держит?!!

Тут до него дошло, что сзади что-то происходит, и он обернулся, на всякий случай, пытаясь дотянуться до лежавшего рядом меча.

– Стратег?! – пробормотал он удивленно, – я вас не заметил…

– Поворачиваясь лицом к женщине, спиной ты поворачиваешься к врагу, – сухо отрезал Ксантипп, – твое счастье, что битва уже окончена.

– Мы думали… – забормотал один из ополченцев, – наша добыча…

– Вашей она станет после раздела, – поучительно заметил вошедший за спартанцем грек-адъютант.

– Но стратег… – протянул наемник, – мы победили.

– Прикажете наказать? – поинтересовался адъютант

Лица ополченцев приобрели землистый оттенок. Наемник побагровел и дотянулся все-таки до меча.

– Она рабыня… кого-то из этих римских скотов, – проворчал он исподлобья глядя на адъютанта, – как и всякое имущество, она наша законная добыча.

Ксантипп ничего не ответил, и повернулся, собираясь выйти из палатки.

Девица выскочила из угла и бросилась в ноги спартанцу, что-то бормоча на непонятном тому языке.

– Что она говорит? – стратег повернулся к адъютанту.

– Это какое-то отдаленное галльское наречие… или дакийское, а может германское, – смутился грек.

– Цвет ее кожи я вижу, говорит она что?

– Хочет чтобы вы ее забрали, – проворчал наемник, наконец разогнувшись, и перекинув через плечо портупею для меча, – видать простые парни вроде нас ей не слишком нравятся…

– Ты говоришь по-галльски?

– Это белгский… В молодости я воевал с ними.

– Ты галл?

– Я гельвет, – подбоченился наемник.

– Какие еще языки ты знаешь?

– Кельтиберский, тевтонский, паннонский… – начал перечислять тот.

Ксантипп обернулся к адъютанту.

– Пусть будет у меня под рукой. Толмачом.

Грек понимающе кивнул.

– Я воин! – возмутился гельвет, – а не какой-то паршивый толмач.

– Уже нет, – философски ответил ему адъютант, – приказы стратега не обсуждаются.

Ксантипп опять собрался выйти из палатки, но зацепился за девушку, снова бросившуюся ему в ноги.

– Что с ней делать? – почтительно спросил грек.

Она опять что-то заговорила, но уже спокойнее и на другом языке.

– Говорит, умеет готовить, прясть и лечить раны, – перевел грек.

– Латынь я немного знаю, – прервал его спартанец.

– Так как прикажете с ней поступить?

Девушка переводила взгляд с адъютанта на стратега.

– Смотрите, – удивился грек, – у нее глаза разного цвета! Как у божественного Александра. Это знамение.

– Благоприятное? – поинтересовался Ксантипп.

– Несомненно, – почтительно склонил голову адъютант.

– Если я заподозрю, что ты лжешь, выгоню… – сухо отрезал Ксантипп, – мне нужны толковые советники, а не льстивые.

Грек еще раз поклонился, едва заметно улыбаясь в бороду.

– Но раз знамение благоприятно, забери ее с собой, определи на кухню, что ли… – добавил спартанец.

Преследуемый античными снами я проснулся рано. Пока остальные поднимались и готовились к возвращению в разоренный город, я воспользовался случаем осмотреть руины. Несмотря на прошедшие годы, стены и колоннады сохранились весьма недурно. Сквозь мох и лианы проглядывали потускневшие, но все еще различимые фрески, из буйной поросли папоротников там и сям торчали руки и головы богов и героев давно минувшей эпохи. На глаза мне попалось изображение женской фигуры. Сделанная живописцем для пущей верности подпись гласила, что это богиня Минерва. Странная особенность сразу же привлекла мое внимание – один глаз богини был зеленым. В моей памяти немедленно всплыла виденная в Марселе статуя. Судя по словам купившего ее у контрабандистов Франца, она тоже была верхнеегипетского происхождения. Хотя и старше местных развалин, и изготовлена скорее в карфагенском, чем римском стиле. Но традиция разноглазой богини несомненно была местной. Весьма интересно, надо будет покопаться в источниках. Тут определенно что-то есть. Как минимум тема для доклада на кафедре археологии…

Мои размышления прервал многоголосый гвалт. Ведущую партию составляли женские крики. Схватив маузер я бросился на шум, ко входу в руины, где столкнулся с заспанным Хемметом и наполовину побритым Лайвсли. Вторую щеку англичанина покрывал густой слой мыльной пены, но в руке вместо бритвенного станка был зажат револьвер.

Источником паники оказалась группа туземцев из нижнего города, пестревших в лучах рассветного солнца новенькой боевой раскраской. Перепуганные беглецы из города верхнего, увидев эту воинственную компанию, решили, что теперь то уж точно настал их последний час и выражали эту мысль достаточно громко.

– Спокойно, – я перехватил руку вскинувшего было револьвер Алана, – это наши союзники.

Лайвсли молча опустил револьвер.

Один из туземцев подошел ближе и обратился ко мне.

– Что он говорит? – беспокойно спросил Хеммет

– Какие-то белые люди пришли в нижний город вчера вечером. Их приняли как гостей, и послали гонцов сообщить нам…

– Откуда тут еще белые? – недоумевающе спросил Хеммет, и замер с открытым ртом.

– Дю Понт с Невером, я так думаю, – невозмутимо озвучил Лайвсли мысль, пришедшую нам с Хемметом в голову.

– Эрика! – воскликнул я.

– Ортенсия! – воскликнул Хеммет.

– Она в руках этих негодяев! – воскликнули мы уже хором…

Отправив беженцев и раненого Михала обратно в руины верхнего города, сами мы двинулись к нижнему. Что предпримут французы было непонятно, но предоставлять Невера самому себе казалось нам слишком опасным.